300 спартанцев.

   - Я повелеваю тебе, милетянин, покинуть Спарту до захода солнца. Ты задумал погубить наше государство. Ты хочешь завести наших лакедемонян на расстояние трёхмесячного пути от моря, это совершенно неприемлемое условие для нас.

Аристагор удалился, но через час явился снова с оливковой ветвью в руках и попросил выслушать его как просителя, молящего о защите.

   - Выслушай меня, Клеомен, только прежде попроси твою маленькую дочь выйти из комнаты.

Аристагор заметил, что на протяжении всего разговора девочка внимательно вслушивалась в его слова, и её умные блестящие глаза смущали его.

   - Моя дочь останется здесь, — сказал Клеомен, — я не думаю, что ты собираешься мне сообщить что-то такое, что бы она не могла слышать.

Аристагор стал пытаться подкупить Клеомена, предложив ему десять талантов за исполнение его просьбы. Клеомен отказался. Тогда милетянин удвоил сумму. Потом прибавил ещё, пока размер взятки не достиг пятидесяти талантов — суммы, которую он даже и представить себе не мог. Горго, видя, что Клеомен колеблется, воскликнула:

   - Отец! Чужеземец подкупит тебя, если ты немедленно не уйдёшь!

Клеомен обрадовался, что дочь удержала его от соблазна, и поспешно вышел в другую комнату.

Аристагору пришлось в тот же день покинуть Спарту. Так маленькая Горго уберегла Лакедемон от ужасного несчастья, грозившего гибелью всему государству. А Клеомен с тех пор стал прислушиваться к советам дочери.

Платок судьи упал вниз, девушки встрепенулись и бросились вперёд. Горго вначале будто бы отставала, но Леонид не волновался за неё, он знал, что она умеет хитрить и просто сберегает силы для финала. Так оно и случилось, незадолго до финишной черты она внезапно вырвалась вперёд и пришла первой, обогнав на два-три шага своих соперниц.

Под звуки тимпанов судья торжественно вручил ей награду — амфору с оливковым маслом, голову её увенчали почётным венком победителя — из листьев лавра.

Все граждане радостно приветствовали дочь Клеомена, победительницу в беге на стадий[10].

Сияющая, она подлетела к Леониду.

   - Спасибо, что пришёл, дядя. Мне было грустно, что нынче не было моего отца. Он всегда так радуется моим успехам.

   - Я тоже радуюсь, Горго, ты воистину достойная дочь царя и настоящая спартанка. Счастливцем будет тот, кого ты изберёшь себе в мужья.

Девушка густо покраснела.

   - Разве это зависит от моей воли? Отец отдаст меня тому, кто ему будет угоден. Ты же знаешь его.

   - Да, обычно так и бывает. Но с гобой будет по-другому. Ты единственный ребёнок у Клеомена, его утешение и гордость. Уверен, он не будет принуждать тебя. Так что ты можешь избрать себе мужа по своему выбору.

   - А ты, Леонид, почему ты не женишься? Это против наших законов. Эфоры ворчат, и граждане Лакедемона на тебя косо смотрят.

   - Да, мне давно пора жениться, но до недавнего времени я не мог этого сделать.

   - Неужели ни одна из спартанских девушек не привлекала тебя? Любая бы с радостью стала твоей женой. Ты такой красивый, дядя, и такой отважный, ты самый лучший в Лакедемоне!

Девушка полными восхищения глазами смотрела на прекрасный чеканный профиль Леонида, на его льняные, очень светлые волосы, свободно спадавшие на спину, мощные плечи и руки атлета.

   - Ты вправду так считаешь, моя маленькая Горго?

   - Да разве есть в Спарте кто-нибудь, кто считал бы иначе? Иногда мне кажется, что ты не человек, а сам Аполлон, посетивший нашу землю.

   - А ты — и маленькая премудрая Паллада, и стремительная Артемида в одном лице.

Девушка опять покраснела.

   - Я обычная девушка, мало чем примечательная, и росту во мне всего-то пять с половиной футов.

   - Ты лукавишь, Горго, разве ты не видишь, как юноши засматриваются на тебя всю дорогу, пока мы идём. Не было ни одного, который бы не улыбнулся тебе и не отдал поклон.

   - Это потому, что я иду рядом с тобой, и ещё этот почётный венок и амфора с маслом, которую илот несёт позади нас. К тому же я царская дочь, вот они и приветствуют меня, а совсем не потому, что я красива.

Они оба умолкли, каждый думая о своём.

   - Леонид, тебе что-нибудь известно об отце? — спросила Горго с беспокойством. — Он столько всего натворил! Неужели эфоры объявят его вне закона?

   - Нет, Горго, не думаю! Кажется, они не на шутку испугались.

   - Этого не может быть! Эфоры ничего не боятся, это их все боятся. Даже мой отец. Он потому и бежал.

   - Сейчас идёт совет. Они решают, как поступить с твоим отцом, но мне кажется, что всё будет хорошо, вот увидишь.

   - Я так боюсь, Леонид! И не только из-за эфоров. Боги могут прогневаться за подкуп пифии. Страшен гнев Аполлона. Я опасаюсь его возмездия даже больше, чем решения эфоров.

   - Полно, наши боги тоже частенько лгут и лукавят, если верить Гомеру. К своим любимцам они бывают снисходительны. А твой отец всегда был удачлив, несмотря на своенравный характер. Даже удивительно, как ему всё сходило до сих пор с рук. Другого бы эфоры давно отдали под суд.

   - Не надо, Леонид, не говори так. Мне страшно.

   - Моя отважная царевна чего-то боится? Этого не может быть!

   - Я боюсь не за себя! А страх за близких и любимых — самый мучительный.

   - Не этот ли страх сделал тебя такой премудрой?