300 спартанцев. Битва при Фермопилах

Спартанские власти, обеспокоенные неблагоприятными знамениями, отправили феоров в страну молоссов, в древнее святилище Зевса Додонского. Феорам было велено узнать у тамошних жрецов, что надлежит сделать спартанцам, дабы избавиться от свалившегося на них проклятия Талфибия.

На запрос лакедемонян оракул Зевса Додонского дал следующее изречение:

Вот вам ответ мой, о жители шлемонесущего града!

Равным за равное нужно платить в полной мере.

Кровью за кровь и смертью за смерть; так избегнете

Доли проклятой и мести богов олимпийских.

Эфоры и старейшины долго и дотошно обсуждали оракул, доставленный из Додоны. Наконец-то у них в руках оказалась ниточка, которая поможет им вывести из тупика всех граждан Лакедемона!

– Чтобы избежать гнева богов, нам следует вернуть в Спарту Демарата, подло оболганного Клеоменом и Леотихидом, – заявил старейшина Евриклид. – Нам следует не только вернуть Демарата на отчую землю, но и вновь посадить его на трон Эврипонтидов.

Среди старейшин прозвучало и такое мнение, что было бы справедливо, если бы Леотихид не только отказался от царской диадемы, но и принял смерть во искупление злодеяния Клеомена, погубившего персидских послов.

Эфоры решительно воспротивились тому, чтобы Демарат вернулся в Спарту.

Защищая Леотихида, Евксинефт говорил:

– Все мы знаем, на чем была основана вражда между Демаратом и Леотихидом. Демарат в свое время отнял у Леотихида любимую женщину, с которой тот был помолвлен. Многих граждан возмутило тогда не то, что Демарат увел невесту у Леотихида, а то, как он это сделал. Я не стану вдаваться в подробности. Думаю, они известны всем присутствующим. Скажу лишь, что, прежде чем обвинять в неблаговидных поступках Леотихида, нужно вспомнить и про некрасивые поступки Демарата. Даже бегство Демарата из Спарты есть преступление, а не жест отчаяния или обиды. Лишив Демарата царской власти, сограждане не лишали его власти вообще, полномочия полководца у него оставались. Однако Демарат счел себя глубоко оскорбленным и предпочел чужбину отеческому очагу, как будто служение Лакедемону без царской диадемы на голове есть нечто постыдное.

Ладно бы Демарат избрал прибежищем для себя какой-нибудь греческий город. Так нет же! Демарат припадает к стопам персидского царя, врага всех эллинов! Какой злобой против сограждан надо пропитаться, чтобы снизойти до служения варвару, до низких поклонов ему! Возникает вопрос: зачем Демарат это сделал? Ответ очевиден: Демарат намерен мстить спартанцам с помощью персидского царя. Леотихид, может, и не столь хорош, как царь и человек, но изменник Демарат, по-моему, во сто крат хуже его!

После речи Евксинефта прения разгорелись с новой силой. Правда, сторонников у старейшины Евриклида теперь заметно поубавилось.

Леотихиду пришлось покинуть герусию, поскольку по закону в заседании не имеет права участвовать тот, кому выдвинуто даже малейшее обвинение в чем-то неблаговидном. И тем более тот, над кем нависла угроза быть изгнанным из отечества.

Леотихид пришел домой в сильнейшей тревоге. Он сознавал, что если мнение старейшины Евриклида возобладает с перевесом хотя бы в один голос над сторонниками Евксинефта, то ему не избежать изгнания, а может, и смерти.

Потому-то, когда перед Леотихидом предстал Леарх, полный беспокойства из-за неприятности, случившейся с ним в спальне Горго, дружеской беседы у них не получилось. Не слушая сетований Леарха, Леотихид довольно бесцеремонно спровадил юношу к своей супруге, сказав ему, что Дамо желает его видеть.

«Мне бы твои печали, мальчик!» – с досадой подумал Леотихид.

После полудня раб-привратник сообщил Леотихиду о приходе Евриклида и еще троих старейшин.

– Они желают говорить с тобой, господин, – кланяясь, сказал слуга.

– Что-то срочное? – промолвил Леотихид, ощутив предательский холодок в груди. – У них постановление от совета старейшин?

– Евриклид сказал, что у него дело к тебе, господин, – проговорил раб и вновь поклонился.

«У него ко мне дело… – промелькнуло в голове у Леотихида. – Если бы меня приговорили к изгнанию или смерти, то гордец Евриклид вряд ли заявился бы ко мне домой. Значит, еще не все потеряно!»

– Ладно, впусти их, – кивнул рабу Леотихид. – Да проверь, чтобы при них не было оружия!

– Как ты напуган, Леотихид! Как ты напуган! – громко и язвительно произнес Евриклид, вступив в комнату с высоким потолком, где ожидал незваных гостей сын Менара, восседая на стуле с подлокотниками. – Это говорит о том, что ты чувствуешь за собой вину в деле Демарата, а также в смерти персидских послов.

Евриклид остановился перед сидящим на стуле Леотихидом, разглядывая его с презрением человека, который всю свою жизнь сторонится людей безвольных и падких на наслаждения.

– Какой ты спартанец после этого, Леотихид! – добавил Евриклид со смесью брезгливости и негодования в голосе. – Какой ты после этого гераклид?! А ну, брысь отсюда!