300 спартанцев. Битва при Фермопилах

* * *

Прошел всего один день, как войско покинуло Спарту, но уже новые тревожные слухи заполнили город.

Карийцы, живущие в приморских селениях и городах, вдруг наводнили Спарту, спасаясь от аргосцев, которые подвергли разграблению Прасии, самый крупный из городов на восточном побережье Лаконики.

Эфоры собрались на совет. После опроса очевидцев картина происходящего на восточном побережье яснее для них не стала. Никто не знал, взят ли аргосцами город Фирея. Никто не мог сказать, где теперь находится спартанское войско во главе с Леотихидом. Тем более было непонятно, куда двинется аргосское войско после захвата Прасий.

– Вероятно, войско Леотихида где-то разминулось с аргосцами, – высказал свое мнение эфор Гиппоной, брат Булиса, – иначе аргосцы не вышли бы к Прасиям.

– Хорошо, если это так, – заметил эфор Леонтофрон. – А если войско Леотихида разбито, что тогда? Мы ведь знаем, каков воитель царь Леотихид. Аргосцы же враг очень опасный!

– Истинным предводителем войска является Амомфарет, – сказал Булис, – а ему военного опыта не занимать. Я не верю, что аргосцы смогли разбить Амомфарета.

– Тогда где наш непобедимый Амомфарет? – прозвучал чей-то раздраженный голос. – Почему он допустил такое – аргосцы ворвались в Прасии!

– Скорее всего, аргосцы разделили свое войско на два отряда, – в раздумье проговорил Булис. – Один отряд аргосцев осаждает Фирею, а другой, не теряя времени, устремился к Прасиям.

– Путь от Прасий до Спарты короче, чем от Фиреи, – хмуро промолвил Леонтофрон. – Если аргосцы от Прасий двинутся на Спарту, тогда войско Леотихида не успеет к нам на помощь. Войско Леонида и вовсе находится за пределами Лаконики.

Тут прозвучала еще одна мысль, повергнувшая эфоров в еще большее смятение. Эту мысль высказал секретарь-грамматевс.

– Может статься, Амомфарет и Леотихид не догадываются, что под Фиреей стоит не все войско аргосцев, а лишь часть его, – сказал он. – Они могут и не знать о разорении Прасий, ведь беглецы-карийцы ищут спасения в Спарте, но не в Фирее. В таком случае Амомфарет и Леотихид не ведают об угрозе, нависшей над Лакедемоном.

Кто-то из эфоров выругался вполголоса. Кто-то невесело пошутил, мол, Спарта имеет два войска и тем не менее оказалась совершенно беззащитной перед своим давним недругом.

– Что будем делать? – произнес Булис, повысив голос.

– Надо без промедления слать гонцов к Леотихиду и Амомфарету, – сказал Леонтофрон.

– И к Леониду тоже, – добавил Гиппоной. – Даже если аргосцы разорят Спарту, уйти безнаказанно им не удастся.

– Что ты такое говоришь, брат! – возмутился Булис. – Мы сами возьмем в руки оружие, вооружим старейшин и юнцов, карийцев и неодамодов, но не впустим аргосцев в Лакедемон!

Немедленно был объявлен сбор на площади перед герусией. Из лакедемонян-мужчин был собран отряд в триста человек. В его состав вошли граждане старше шестидесяти лет и юноши-эфебы. К лакедемонянам присоединились карийцы и неодамоды числом около четырехсот человек. Взялись за оружие и несколько сотен спартанок в возрасте от двадцати до тридцати лет.

Главенство над этим воинством эфоры поручили хромоногому Эвридаму, который в прошлом участвовал во многих битвах.

Пришлось взяться за оружие и Ксанфу. Он просто не смог оставаться в стороне, видя, что обе его натурщицы, Дамо и Галантида, без колебаний вступили в войско.

Вокруг Спарты были выставлены дозоры. Эвридам хотел было определить Ксанфа в один из таких дозоров. Однако Булис сумел убедить Эвридама, что будет лучше, если художник отправится гонцом к спартанскому войску в Кинурию.

Собственно, гонцами были выбраны Дафна и конюх Булиса, поскольку они хорошо знали местность и неплохо владели оружием. Ксанфа к ним присоединили в последний момент. Это Галантида сумела повлиять на Булиса, сказав ему, что живописцу будет безопаснее стать гонцом, нежели дозорным.

– Ксанфу не место в войске: его руки слишком слабы для щита и копья, – сказала Галантида. – Если Ксанф падет в сражении, кто тогда изобразит меня на картине в образе Леды?

Булис признал резонными доводы любимой супруги. Эфор-эпоним велел своему конюху в пути всячески оберегать живописца. Для Ксанфа и лошадь подобрали не самую резвую, чтобы он мог легко управлять ею.

Дафна не скрыла своего негодования, узнав, что одним из ее спутников будет Ксанф. Она напрямик заявила Эвридаму, что тот, как видно, не слишком-то беспокоится за родной город, коль дает ей в попутчики совершенно не пригодного к военному делу человека.

– Ксанф искренне желает помочь нам, – сурово ответил Эвридам на упрек Дафны. – Еще неизвестно, кто из вас двоих станет обузой в пути. Проще было бы послать в Кинурию одного Евбула.

Так звали конюха Булиса.

Дафне пришлось смириться.

Ксанф пришел в восторг, когда увидел Дафну верхом на коне, одетую в короткий хитон, с луком и стрелами за плечами.

– Дафна, ты вылитая царица амазонок! – воскликнул он. – Я и не знал, что ты умеешь ездить верхом.

– Садись на коня, почтенный, – холодно промолвила Дафна. – Нам пора в путь. Где Евбул?