300 спартанцев

   - Наутро Демофил принёс необходимую сумму, меня выкупили на свободу. Но бедная моя сестра... Она бесследно исчезла. Отец искал её повсюду, но всё было напрасно. Несчастная участь моей горячо любимой Гангилы стала печалью всей моей жизни. Уже после смерти отца я сама продолжила поиски. Мой муж помогал мне. Сейчас я уже почти отчаялась отыскать её. Боюсь, её нет в живых. Она, наверно, умерла от горя. Но у меня появилась ещё и другая цель. Я поклялась, что отомщу похитителям.

   - Но при чём тут Дамасифим? Неужели...

   - Да, это он предводительствовал пиратами! Я сумела разыскать его. Мой муж собирался отомстить ему, но преждевременная смерть помешала исполнить это намеренье. Тогда я решила, что буду дожидаться, когда вырастет мой сын. И тут случился этот поход. Как только я узнала, что Дамасифим отправляется вместе с персами, я тоже решила отправиться и лично покарать его. Я испугалась — вдруг негодяй умрёт не от моей руки, и тогда неутолённая жажда мести не даст мне покоя.

   - Но разве он не благородного рода? Я слышал, что он называется царём Калинды. Разве бы стал человек царской крови заниматься такими низменными вещами?

   - Калинды — крохотный, ничем не примечательный городок, почти деревня. Все жители его — жалкие нищие, которые частенько промышляют разбоем. Дамасифим разбогател благодаря пиратству и работорговле, и граждане несколько лет назад поставили его басилевсом.

   - Что ж, благородная царица, теперь мне ясна твоя цель. Будь уверена, что твоя тайна умрёт вместе со мной. Если тебе понадобится помощь, я сделаю всё, что ты попросишь. Негодяй заслуживает наказания. Я готов покарать его.

   - Спасибо, Демарат, но я хочу попробовать отомстить ему сама. Бесславно умереть от руки женщины — вот какой конец я ему уготовила! Я не позволю ему умереть достойно, как мужчине и воину.

   - Что ж, на всё твоя воля, царица. Знай, Демарат всегда будет твоим преданным другом.

   - Я тоже, благородный царь, обещаю тебе свою дружбу и поддержку.

С этими словами она внезапно встала и быстро вошла в дом. Демарат остался в недоумении. Через несколько мгновений она вышла снова, держа в руках великолепный кинжал персидской работы в драгоценных золотых ножнах, украшенный красными, как кровь, камнями. Она протянула кинжал спартанцу.

   - Возьми этот знак моей вечной дружбы. Это кинжал моего погибшего мужа, который я всегда носила с собой. Теперь он твой. Я знаю, что ты предан своей супруге Перкале, но если бы ты когда-нибудь решился на новый брак, то знай — Артемисия будет счастлива разделить с тобой и царство, и ложе.

Демарат стоял в сильном смущении. Настоящая буря разыгралась в его сердце. Он с трудом мог понять себя. Бесконечное восхищение красотой и благородством царицы боролись в нём в этот момент с далёким, почти уже нереальным образом Перкалы. Он почувствовал звон в ушах. Приняв подарок, он стоял как вкопанный, держа в руках кинжал, не в силах сказать ни слова. Царица лёгкой тенью сделала шаг к нему, нежно провела рукой по волосам и прикоснулась губами к его щеке. Затем она быстро ушла в дом. Только теперь Демарат очнулся и медленно побрёл домой.

Глава 8 Геллеспонт

Кажется, Сарды были городом, созданным специально для того, чтобы давать урок царям. Ксерксу пришлось здесь испытать ещё одно разочарование, напомнившее, что и он смертный. Впрочем, до Ксеркса эту науку мудрости в исследовании пределов человеческого могущества постигал другой самонадеянный владыка — лидийский царь Крез. Повинуясь Дельфийскому оракулу, он первым напал на персов. Кир Великий не замедлил с ответом, он вторгся в Лидию, осадил Сарды и после четырнадцатидневной осады взял неприступный акрополь. Лидийского царя он решил сжечь в наказание за дерзость. Тогда спасительной для Креза оказалась мудрость Солона, которого он вспомнил, привязанный к столбу, когда палач уже готовился поднести пылающий факел к вязанкам дров и сухого камыша.

С каким презреньем, с каким неудовольствием воспринял он когда-то слова афинского мудреца, который упрямо отказывался назвать Креза счастливейшим человеком на земле.

   - Никого я не назову счастливым при жизни, — вразумлял царя мудрец. — Смерть ставит точку в жизни человека, и только смерть есть мера блаженства людской судьбы. Самыми счастливыми людьми я считаю тех, у кого достойные дети и кто сам или его сыновья отдали жизнь за отечество и своих сограждан.

Тогда эти слова показались Крезу нелепостью, он решил, что старик просто выжил из ума и специально его злит. Когда же некогда счастливый царь оказался пригвождён с позором к столбу, он отчётливо вспомнил слова Солона.

   - О, как ты был прав, мудрец Солон, прости меня за мою глупость и дерзость. Воистину, никто не может назваться счастливым прежде своей смерти.

Это восклицание и стало спасительным для Креза. Кир заинтересовался, о чём это он так сокрушается в предсмертный час, и велел остановить казнь. Узнав, в чём дело, рассудительный перс решил не испытывать судьбу и не только даровал Крезу жизнь, но и сделал своим сатрапом.