31 августа

— Ты ошиблась, цыпочка! Не хочу показаться тебе высокомерным, но надо совсем меня не знать, чтобы попытаться взять этим. Давай, давай, поторапливайся. Еще одно, прежде чем смыться, — записка. Пару слов на прощание.

Он перевернул листок из блокнота и прочел то, что Лу пыталась утаить от него.

— Прекрасно, — сказал он, положив листок на видное место, на стол. — Я собирался заставить тебя написать твоему мужику, чтобы он не очень беспокоился, но вижу, ты догадалась сама. Не буду тебе диктовать ничего другого.

— Я забыла подписаться, — сказала Лу, пододвинув к себе листок, и дописала: "Луиза". Не успела она положить ручку, как он ударил ее кулаком в плечо так, что она чуть не упала со стула.

— Ты издеваешься надо мной, — прошипел Индеец. — Твои уловки шиты белыми нитками. Ты все перепишешь и подпишешься: Лу, а не Луиза. Я навел справки, говорю же тебе.

Он схватил бумагу.

— Давай, — велел он, — живо. Не тяни время.

— Вы не видите, что меня трясет? — сказала Лу. — Если хотите, чтобы мы все сделали быстро, не пугайте меня.

— Давай, — сказал Индеец чуть мягче. — Пиши то же самое.

Лу переписала намеренно жестокие слова — обоюдоострые, от которых было больно ей самой. Индеец сравнил оба листка.

— Ты не изменила почерк, — заметил он, — это хорошо.

Он смял первый листок и засунул в карман джинсов.

— Сиди, — сказал он. — Я посмотрю, что за барахло ты взяла с собой.

Он поставил на стол ее дорожную сумку, открыл, посмотрел, что внутри, вытащил косметичку и изучил ее содержимое. Не говоря ни слова, вынул оттуда маленькие ножницы и тоже сунул к себе в карман. Закрыл косметичку, убрал ее обратно, застегнул сумку.

— Пошли, — сказал он.

Лу встала. Ее сумка-торбочка так и висела у нее на плече, все те десять минут, что она пыталась договориться с Индейцем. Он отобрал и ее, дернув за узкий ремешок. Лу не ожидала этого, он застал ее врасплох.

— Эту сумку я тоже возьму, — заявил Индеец. — Кое-что оттуда мне скоро понадобится: ключи от твоего "фиата", от гаража, пульт для ворот…

— Там есть вещи, которые мне нужны, — сказала Лу, — особенно если придется уехать за границу: мое удостоверение личности, бумажник.

— После разберемся, — сказал механик.

Он протянул Лу открытую торбочку:

— Вынь мне для начала ключи от гаража и машины. И от квартиры, естественно.

Лу повиновалась. Индеец повесил торбочку себе на плечо, левой рукой взял дорожную сумку. Перед дверью он замедлил шаг.

— Спокойно пойдешь со мной до гаража, — предупредил он. — И если мы кого-то встретим, ты не пикнешь. Только попробуй заорать! Если мне придется бежать, если меня сцапают, знаешь, что я скажу копам? Я скажу: я как раз уговаривал ее пойти в полицию. Ей есть что рассказать, а у меня есть бумага, которая вас наверняка заинтересует.

Он пропустил Лу вперед и держал ее за руку, пока закрывал дверь.

В лифте он сразу нажал на кнопку "подвал", словно знал дом как свои пять пальцев. Лу старалась не упустить ни одного его движения. Они вышли в темный коридор с гаражными отсеками. Индеец не стал нашаривать выключатель, казалось, он все здесь давно изучил.

В гараже он зажег свет, взял Лу за локоть и подвел к багажнику.

— Наверно, тебе это не очень понравится, — сказал он, — но ехать придется здесь.

Он открыл багажник.

Лу шагнула назад:

— Вы не можете запереть меня там!

— Всего на пару часов, — ответил Индеец. — Его рука держала локоть Лу словно тиски.

— Но я не понимаю зачем, — закричала Лу. — Давайте я сяду назад. Если вы хотите, чтобы меня не было видно, я… я лягу на пол…

— Ты слишком много споришь, — сказал Индеец.

Он вынул из кармана что-то вроде ремешка — видно было плохо, он все делал быстро — и связал ей запястья. Лу понимала, что, если она закричит, он убьет ее. Потом он два раза обернул ей лицо какой-то косынкой и завязал узел. Движения его были быстрыми и точными. Без особых церемоний он затолкал Лу в багажник, немного сдвинул ткань, чтобы освободить нос, и захлопнул крышку.

Лу заплакала навзрыд. У нее болело правое бедро, наверно, падая она ударилась о край багажника. Она услышала, как завелся двигатель; машина тронулась, вырулила и стала набирать скорость.

*

Она долго плакала в темноте. Щеки были мокры от слез. Она крепилась изо всех сил, когда обнаружила на своей лестничной площадке механика из мастерской, и потом, когда поняла, что ему от нее нужно, — именно от этого она всячески пыталась увернуться последние три недели. Но когда ее схватили, связали, и, как сверток, швырнули в багажник, она сдалась. Ей вспомнилась старая истина: мужчина и женщина могут быть наравне до тех пор, пока мужчина не поднимет на женщину руку. Правило, знакомое сызмала, — ей казалось, она уже вытравила его из памяти.

Она пошевелила подбородком, насколько это было возможно, и после долгих усилий чуть ослабила узел.

Машина двигалась ровно, наверно, они уже выехали из города и катили куда-то в сторону полей и лесов. Понемногу Лу успокоилась.