316 пункт «B»

— А черт его знает, Георгич, вроде ничего особенного. Дура баба, да и все тут. Чувство частной собственности слишком развито, наверное. «Мое», да и все тут…

— Ну да, скромничай… Мы с тобой немало погуляли — что я, не слышал, как от тебя бабы визжали аж, когда ты их натягивал?..

— Георгич, побойся Бога, обслуга услышит, — голос суперохранника звучал виновато.

— Во, какой важный стал, — удивился Президент. — Я тебя не для того генералом армии сделал, чтобы ты, Петрович, от уважения к самому себе млел. Расслабься. А то разжалую. — Президент рассмеялся, довольный, как ему показалось, остротой. Завязал галстук. — Как ты думаешь, не выразить ли нам сейчас соболезнование телеграммами в адрес сената, Дженкинса и в Агентство Национальной Безопасности?

— Но они ж еще не объявили о случившемся. Официально Том Бакли еще жив, хотя мертв уже тридцать с лишним часов.

Подошел слуга с тем же серебряным подносом. Президент взял с подноса бумагу. Прочитал. Босиком, в брюках, рубашке и галстуке. Задумчиво пошевелил пальцами ног.

— Уже мертв. Официальное совместное сообщение Правительства и сената Соединенных Штатов.

— Во! — удовлетворенно воскликнул генерал армии. — Теперь можно выражать что угодно. От соболезнования до негодования.

— Бакли был нормальный. — Президент надел пиджак, поданный слугой. — Нормальный мужик был и все понимал. Я хоть по-английски и не шпрехаю, но я его легко понимал. Все у него как надо было. Официантку взглядом разденет — уже ясно, не пидар какой-то там, к рюмке рука у него не запаздывала никогда. И вообще, не злой был. Смеяться тоже любил. Мизинец покажи — расхохочется…

— Так, может, дурак был? — предположил генерал армии.

— Может, и дурак, — согласился Президент. — Но мы ведь держава-соперник. Нам американский Президент-дурак в удовольствие. С Дженкинсом, если он станет, тяжелее будет иметь дело.

— Ты же, Георгич, говорил, что он жрет с удовольствием и аппетитом. То есть он выдержал твой экзамен.

— Не, не выдержал, — сказал Президент задумчиво. — Туфли! — крикнул он в направлении служб. — Где туфли? Дженкинс жрет, и все у него перегорает, как у злого кобеля. Ты заметил, Петрович, что злые собаки никогда не бывают толстыми? Сами составим соболезнование или секретарю поручим, а, Петрович?

— Шестопалову поручим и просмотрим… Вот ты зря не веришь во внеземные цивилизации, дорогой товарищ Президент. Дракон он, поджарый хищный Дракон — враг человечества.

— Так что ты хочешь предложить, будем играть против Дженкинса? Ты это хочешь сказать? — Президент Кузнецов поднял глаза на своего генерала. До этого он заинтересованно следил, как слуга на коленях надевает ему туфли.

— Будем играть против Дженкинса. У нас много карт в Соединенных Штатах.

Генерал армии пошел к настенному видеотелефону. Набрал номер. На экране появилось лицо совсем юного человека, блондина, по виду студента.

— Товарищ Шестопалов, мы получили сообщение о трагической гибели друга русского народа Президента Соединенных Штатов Тома Бакли. Подготовьте официальное соболезнование сенату и Правительству и отдельно шефу Агентства Национальной Безопасности Тому Турнеру. Подпишите: Президент Российского Союза В. Г. Кузнецов, народ и Правительство.

— Есть, товарищ генерал армии, — бесстрастно отчеканил Шестопалов. — Позволю себе напомнить, что следовало бы также…

— Нет, Дженкинсу ничего посылать не будем. Будем играть против него.

— Есть, товарищ генерал армии, — все так же бесстрастно отчеканил Шестопалов.

Владислав Игоревич Шестопалов не одобрил новой ориентации. Более того, Владислав Игоревич был подробно информирован о деятельности Департмента Демографии США и восхищался его деятельностью и лично Дженкинсом. Владислав Игоревич, очень молодой, но очень энергичный и эрудированный чиновник, взбежал по иерархической лестнице на секретарское место у самого Президента всего в несколько лет. И попал он так высоко именно по причине своей редкой эрудированности, в первую очередь в делах международных. Знающий шесть живых языков, обладающий великолепной памятью, суперпедантичный, исполнительный и работоспособный чиновник новой генерации, Вячеслав Игоревич с физиономией юного студента стоил целого научно-иссследовательского института. С научно-исследовательским институтом сравнил его не кто иной, как сам Президент Российского Союза.