316 пункт «B»

До сих пор судьба лейтенанта Тэйлора всегда зависела от других, от решения начальства, от благоволения начальства, от впечатления, произведенного им на начальство. Сейчас ему предоставлялась возможность самому сделать судьбу. Старый Дженкинс относился к нему неплохо, но Дженкинс общается с сотнями таких, как лейтенант Тэйлор, и ему вряд ли видимо крайнее честолюбие лейтенанта. Лук, этому ничего другого не остается, его никто не помилует, и потому он не изменит, пойдет до конца. Лук зависит от лейтенанта, не сможет обойтись без него, и их всегда будет связывать общее государственное преступление. Оставалось определить детали плана. Двойник был, он находился на месте, следовало дождаться Дженкинса и совершить подмену, убив или изолировав Дженкинса. Разумнее убить… Пост военного министра? Лейтенант прошел к окну в конце коридора. Окно выходило на Централ-парк. Дождь перебирал кроны деревьев, серая даль с зелеными пятнами мутнела. Надвигался еще один вечер… «От всей этой обыденной гадости может помочь только пост военного министра», — подумал лейтенант и улыбнулся. Из его ребят десяток застрелит самого Дженкинса, если лейтенант даст команду. Все остальные, подавляющее большинство, застрелят лейтенанта, если Дженкинс даст команду. И было серьезное препятствие — «бульдоги» Дженкинса.

Поцеловав руку матери Президента, Турнер и Дженкинс вышли. Под зонтами. Зонты держали агенты.

— Сол, я хотел бы сказать тебе несколько слов с глазу на глаз. Проще, если мы уединимся в твоей или моей машине.

— В твоей, — согласился Дженкинс.

Мимо газонов со странной слабо-зеленой травкой по мокрым дорожкам они прошли к автомобилям. Сели в шестидверный вагон Турнера.

— Чем могу служить, Том?

— Можешь… — Турнер звучал задумчиво. — На основании того, что мне известно, твои люди арестовали обоих О'Руркэ и несколько человек из их окружения. На основании моего многолетнего опыта общения с тобой, Сол, я предполагаю, что ты собираешься обвинить О'Руркэ и K° в убийстве Президента Соединенных Штатов.

— Твои предположения верны. Собираюсь. Нужно успокоить нацию, дестабилизированную убийством главы государства. Я собираюсь выйти на экран, и все наши телеканалы донесут в каждую американскую семью мое сообщение о том, что подозреваемые в убийстве арестованы, что ведется следствие, что убийцы не останутся безнаказанными. Если хочешь, можешь и ты появиться со мною на экране, и действие на умы наших сограждан будет двойное: главы двух сильнейших служб государства, правая и левая руки правосудия заверяют нацию…

— Все понятно, Сол, не трать на меня красноречие. Ты всерьез считаешь, что эти О'Руркэ убили Президента?

— Я думаю, что не они, — ответил Дженкинс. — Но гражданам нашей страны хочется как можно быстрее успокоиться. Быстро успокоиться, Том, важно простому гражданину, он крайне взволнован…

— Президента убили те, кому это выгодно. Какая польза семье О'Руркэ от убийства Президента Бакли, спроси себя, Сол?

— Согласен, никакой, — невозмутимо процедил Дженкинс. — И что из этого? Нам всего лишь нужны виновные. Не заставляй меня, Том, читать тебе лекцию о сверхважности стабильности государства и сверхважности психического здоровья каждого гражданина. Ради этого можно отправить на электрический стул десяток негодяев, все равно виновных в убийствах и умыкании людей…

Ясно, что старый Дженкинс не простой сукин сын, ясно, что он истово верит в свою мощную идеологию, во все эти «стабильность государства», «психическое здоровье гражданина»… Однако Том Турнер имел сведения, что люди Дженкинса убрали Президента. Правда, Турнер не имел сведений, знал ли о действиях своих людей Дженкинс. Зато Турнер знал наверняка, что без приказа Дженкинса его, Дженкинса, люди НЕ ПОСМЕЛИ БЫ. Теперь перед Турнером стояла самая серьезная дилемма его жизни: выступить против могущественного Секретаря Департмента Демографии или смолчать. Во всей стране только Агентство Национальной Безопасности могло, если бы захотело, соперничать с Департментом Демографии.

— А что, если это другие? — смалодушничал Турнер.

— А ничего, — понял его Дженкинс. — Так ты появишься со мной на Ти-Ви?

— Уговорил, — вздохнул Турнер. Вздохнул по своей собственной трусости. — Когда?

— Завтра. Я заеду за тобой в Агентство, если хочешь. Сегодня нельзя, мы не иллюзионисты, люди не поверят.

Дженкинс вышел из автомобиля Турнера. Стоявший рядом с машиной «бульдог» взял его под обширный черный зонт.

Даже если Турнер и имеет какие-то сведения, он побоится их обнародовать, понял Дженкинс. Разговор в машине был попыткой восстания Турнера против него, Дженкинса. Попытка не удалась, у Тома не хватило храбрости. Второй попытки не будет. Дженкинс, сложившись, как сухие ножницы, сел в машину.

Том Турнер видел, как Дженкинс, подобно ножницам, сел в машину. Только выждав некоторое время после отбытия автомобиля Секретаря Департмента Демографии, он пробормотал шоферу: «Давай».