32-я добровольческая гренадерская дивизия СС «30 января»

Как уже отмечалось, зона действия V горного корпуса СС лежала в стороне от направления главного советского удара. Тем не менее, советским войскам на направлении южнее Франкфурта-на-Одере также отводилась важная задача. Лучше других о ней высказался Г.К. Жуков: «Чтобы не допустить отхода в Берлин 9-й армии противника после прорыва 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов на Одере и Нейсе, при планировании операции нами было решено нанести вспомогательный удар силами 69-й и 33-й армий из района Франкфурт-на-Одере (южнее железной дороги Франкфурт – Берлин) в общем направлении на Бонсдорф»[327].

Таким образом, 33-я армия должна была атаковать со своего плацдарма к югу от Франкфурта-на-Одере, с целью обеспечения общего успеха Берлинской операции. Следует отметить, что кроме вышеуказанных частей 33-й армии, в районе Франкфурта-на-Одере находился 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта В.В. Крюкова, с 10 апреля выведенный из резерва фронта и оперативно подчиненный 33-й армии[328]. Этот корпус включал в себя 3-ю, 4-ю и 17-ю гвардейские кавалерийские дивизии, три танковых полка, 1459-й самоходно-артиллерийский полк (вооружен самоходками СУ-76), один истребительно-противотанковый артиллерийский полк, один гвардейский минометный полк, один зенитно-артиллерийский полк[329].

33-й армии была поставлена задача прорвать двумя стрелковыми корпусами немецкую оборону на участке от перекрестка железной и шоссейной дорог в двух километрах к югу от Франкфурта-на-Одере до Лоссова, и одним стрелковым корпусом – на участке Брисков – Визенау. Затем, развивая наступление, частью сил атаковать на Цшецшнов, Розенгартен (в обход Франкфурта-на-Одере с юго-запада) и нанося главный удар в общем направлении Биген – Лангеваль – Каблов, на третий день операции овладеть рубежом Шпреенхаген – Фридланд – Кошен[330].

Командованием армии было выделено два участка прорыва: первый шириной 3,5 км в полосе действий 62-го стрелкового корпуса южнее Брискова, где советским войскам противостояла дивизия СС «30 января», и второй, шириной три километра севернее Брискова, на стыке 16-го и 38-го стрелковых корпусов, в полосе действий 286-й пехотной дивизии[331].

К началу операции 33-я армия занимала фронт длиной 64 км. Численный состав стрелковых дивизий армии колебался в пределах 5000–6000 человек[332]; армия была единственной в составе 1-го Белорусского фронта, которая в апреле не получила ни одного человека пополнения из прибывших из военных округов, получив лишь 793 красноармейца из резервных частей фронта[333]. Бронетанковый кулак 33-й армии насчитывал 158 танков и самоходных орудий, причем все они были сосредоточены на участке прорыва, что составило 24,3 танка и самоходных орудия на один километр фронта прорыва[334].

Советскому наступлению предшествовала мощная артиллерийская подготовка. Западные авторы восторженно рассказывают о том, как мудрый командующий группы армий «Висла» генерал-оберст Хайнрици ловко просчитал все действия советского командования, и вовремя вывел войска с переднего края, из-за чего советская артиллерийская подготовка «пришлась в молоко». Их оппоненты, как правило, пишут лишь о всесметающей мощи огня советской артиллерии, не особо подробно останавливаясь на результатах. Истина, как обычно лежит где-то посередине. Фактом является, что на рассвете 16 апреля немецкие войска получили указание оставить первую линию обороны, чтобы избежать лишних жертв от огня советской артиллерии. Там, где это еще не было сделано, передний край обороны переносился на запад[335]. Однако полностью выполнить этот приказ удалось не на всех участках фронта, особенно это касалось 9-й армии. Не зря оценки немецкого командования показывают, что эффективность советской артиллерийской подготовки была несколько выше, чем принято считать. В частности, командующий 9-й армией Буссе назвал советскую артиллерийскую подготовку «страшнейшей из всех», а начальник оперативного отдела 9-й армии оберст Генерального штаба Ханс-Георг Айсманн на основании первых донесений полагал, что «огонь практически смел с лица земли всю первую линию обороны»[336]. Сама советская артиллерийская подготовка на направлении главного удара шла 20–30 минут, а затем огонь артиллерии уже был направлен на поддержание атаки стрелковых дивизий и выполнение заявок командиров частей и соединений.