32-я добровольческая гренадерская дивизия СС «30 января»

Пауза в активных действиях 33-й армии привела к тому, что 32-й противотанковый дивизион СС 19 апреля по большей части активных действий не вел, проводя реорганизацию и занимаясь ремонтом материальной части после трех дней непрерывного боя. Оберштурмфюрер СС Берманн писал в своем дневнике: «Телеграмма от 19 апреля 1945 года, 03:00: «Оберштурмфюреру Берманну немедленно прибыть в расположение 1-й роты в Лихтенбергской овчарне». Рота располагалась в лесном массиве восточнее Лихтенберга. До обеда мне с моими солдатами пришлось устранять поломки орудий… Вечером я вернулся на командный пункт дивизиона в Хохенвальде, а затем отправился в Миксдорф, где стояла рота снабжения. Там я узнал от оберштурмфюрера Хёрля (командир роты), что наш бывший командир оберштурмбаннфюрер Нойенфельд и бывший командир штабной роты, оберштурмфюрер Шнур находятся в лазарете в Беескове.

Местное население пребывало в состоянии сильного страха перед русскими. Мы попытались успокоить их, одновременно узнав, что «иваны» стоят всего в восьми километрах от Миксдорфа. В этот день я был награжден Крестом за военные заслуги I класса»[387].

Так что в вечернем донесении корпуса по итогам дня 19 апреля звучали еще более оптимистические нотки, чем в утреннем: «На участке V горного корпуса СС севернее Риссена вражеский плацдарм устранен в ходе контрнаступления, несмотря на упорное сопротивление, восстановлена старая передовая линия обороны. Артиллерия корпуса разбила укрепленные вражеские позиции восточнее Маркендорфа»[388]. Группа армий «Висла» в своем дневном донесении сообщала, что «на правом фланге участка фронта 9-й армии по обе стороны от Франкфурта удалось вновь добиться полного успеха в обороне и в ходе контратаки восстановить старую передовую линию обороны»[389]. Однако местные успехи в районе Франкфурта-на-Одере были единственными положительными моментами для 9-й армии и особой роли не играли. Основные события битвы за Берлин разгорались гораздо севернее.

Характерно, что все эти достижения в обороне были достигнуты путем использования прежних ослабленных сил. Со стороны дивизии СС «30 января» в более или менее активных боях 19 апреля участвовали в основном саперный и фузилерный батальоны, не считая мелких подразделений из других частей дивизии (того же учебно-полевого батальона) и подчиненных частей (типа остатков полка СС «Фальке»). Но, с другой стороны, не нужно забывать, что советская 33-я армия никаких активных действий 19 апреля не вела, благодаря чему V горный корпус СС получил передышку и смог стабилизировать свое положение.

Командир XI танкового корпуса СС Матиас Кляйнхайстеркамп

Однако эти успехи были слабым утешением, поскольку бои под Франкфуртом-на-Одере носили уже сугубо местное значение и ничего не могли изменить в ходе сражения: севернее Франкфурта советские армии рвались к Берлину и вот-вот должны были выйти к окраинам имперской столицы. Поэтому уже с утра 19 апреля основные части 32-й дивизии СС начали отводить с передовой и перебрасывать северо-западнее, на участок XI танкового корпуса СС обергруппенфюрера СС Маттиаса Кляйнхайстеркампа, где приходилось куда тяжелее, чем под Франкфуртом-на-Одере. Советские войска прорвали фронт у Зеелова и Мюнхеберга, а командование V горного корпуса СС было вынуждено перебросить крупные силы на линию Фюрстенвальде – Шпрее, чтобы прикрыть свой северный фланг. Командир дивизии, штандартенфюрер СС Кемпин одним из первых выехал в штаб XI танкового корпуса СС.

Заметим, что прекращение активных действий 33-й армией очень поспособствовало начавшемуся отводу частей 32-й дивизии СС, тем более что критическое положение, которое накануне сложилось в районе Маркендорф – Лихтенберг, как мы уже отметили, было стабилизировано наличными силами корпуса.

Все же переброска дивизии проходила крайне медленно из-за нехватки автотранспорта, к тому же дороги были запружены потоками машин, подвод и беженцев. «Добраться до командного пункта XI танкового корпуса СС я уже не мог, – вспоминал Ханс Кемпин. – Все дороги были запружены. Невозможно было перебросить даже роту. Только спустя 24 часа (фактически это случилось 21 апреля. – Р.П.) моему радисту удалось установить связь со штабом корпуса. Оттуда мы получили приказ вместе со всеми силами перекрыть район Фюрстенвальде вдоль Шпрее до Мюггельзее. Чуть позже пришла новая радиограмма: «Командный пункт XI танкового корпуса СС переносится, на связь с вами выйдут позже»[390].