33 лучших дыхательных упражнения из всех методик и практик

«Дорогие друзья!

Надеюсь, что у вас все хорошо и что вестей никаких от вас нет лишь по той причине, что забрались вы туда, где никакая связь, даже электронная, не работает. Однако же когда-нибудь вы спуститесь, а стало быть, и письмо мое прочтете. Велик, ох и велик был соблазн прицепить к письму тот текстик, что обнаружил я намедни в рукописном отделе Публички. А вот не стал делать я этого. Сказать – почему? Да все потому, что прочитать вы его сможете, лишь когда спуститесь. А когда спуститесь, то не важно будет, где прочтете его: у подножия Кайласа или на моей кухне на Петроградской. Так что – ждем мы тут вашего возвращения. И текстик этот ждет. Текстик, друзья, XVII века. Ну, не буду больше вас отвлекать, а только еще пожелаю вам счастливой дороги и доброго возвращения.

Весь Ваш,

А.Ф.».

Да, нечего сказать, заинтриговал нас Александр Федорович! Так заинтриговал, что еще пуще домой захотелось. Впрочем, теперь, когда подошел автобус, до дома оставалось по времени не так уж и много.

Эпилог

Не стану описывать, как ехали мы от подножия Кайласа до аэропорта, как ждали рейса, как летели в Петербург. Только один момент из этого пути достоин нашего внимания – как вели себя всю дорогу Настя и Леонид. Да, конечно, то, что Леонид выздоровел, не вызывало ровным счетом никаких сомнений – достаточно было одного взгляда на моего друга, чтобы понять: Леонид теперь совсем не тот, что был еще до отъезда на Кайлас. Но меня восхищало то, что двое одиноких людей, которых я знаю очень давно, нашли друг друга благодаря нашему путешествию. Да, Настя и Леонид полюбили друг друга, и это больше всего меня восторгало по приезде в Петербург.

Теперь предстояло приниматься за работу, то есть заниматься подведением итогов и обобщением информации. В первую очередь предстояло познакомиться с тем документом, которым заинтриговал нас Александр Федорович Белоусов.

В гостях у Белоусова

На следующий день после возвращения в Петербург Мессинг, Петрович с Алексией (близнецы остались с няней), Настя с Леонидом и я пришли на Петроградскую сторону, в давно известный нам дом, где жил Белоусов. Так получилось, что мы заранее условились встретиться, чтобы купить что-нибудь Александру Федоровичу в подарок от всех нас. Посетив магазин, мы поднялись к квартире Белоусова, позвонили, а когда радушный хозяин распахнул дверь перед нами, то по его лицу было видно, что он чем-то удивлен.

Но чем? Как только мы вошли, Александр Федорович отозвал в сторонку Алексию и стал о чем-то шептаться с ней, посматривая на нас. От этого диалога доносились лишь обрывки фраз: «Алексия, разве ты не замечаешь этого… Я сразу… Да, бросилось в глаза… Особенно Мессинг, как-то сразу… И Колька с Полькой заметили сразу… А я только когда вы сказали… Нет, сразу видно…»

Мишель Мессинг вежливо кашлянул, привлекая внимание дочери, которая была так увлечена беседой с Белоусовым, что, казалось, совершенно забыла о нашем существовании. Наконец, Петрович окликнул свою жену. Алексия сначала махнула рукой, но потом все-таки соблаговолила прервать разговор с Белоусовым и посмотреть в нашу сторону; правда, без особого любопытства, а так – постольку поскольку. Потом Алексия хлопнула себя по лбу ладонью – довольно звонко – и произнесла:

– Ой, простите, пожалуйста! Я так увлеклась беседой… А мы с Александром Федоровичем только что про вас всех говорили, про то, что вы…

– Я объясню, – влез Белоусов, перебив смущенную Алексию, – ведь я первым сказал про это и заметил сразу. О чем я? О том, что вы все внешне очень изменились после вашего путешествия.

Петрович, только услышав эти слова Белоусова, ринулся к зеркалу – слишком свежи были в нем воспоминания об улыбающемся и ровно дышащем гиганте. А вдруг – ведь всякое бывает – сам Петрович «доулыбался» до того, что стал таким же вот пыльным великаном? Нет, слава Богу, это был все-таки прежний Петрович. Белоусов же, чуть посмеявшись над реакцией Петровича, продолжил:

– И чего вы так испугались? Да всякий позавидует тем изменениям, что произошли с вами за время, что вы провели на Кайласе. Я сразу заметил и сразу же, как только вы вошли, сказал об этом Алексии…