33 новеллы о любви

Он далеко он далеко! Он охотится в нежновсхолмленных розовопенных миндальных рамитских горах за горными травяными кекликами и форелью царской чтобы устлать ублажить ими убитыми свадебный обильный хищный стол

Но у кекликов и форелей ныне весенний зуд гон ярь любовь а он охотник палач бродит средь них ослепших от любви с ружьем и ножом

Айо!.. Йо!..

Но он подарил мне белое кружевное пенное подвенечное платье невесты и на охоту улыбчиво ушел…

Он сказал:

— Урсула невеста моя! Нынче март — христианский пост…

Придет соловьиный месяц май и окончится пост и мы сварим свадебный тевтонский суп из голосистых колосистых младых курчавых петушков чтоб они пели всю ночь в нас и не давали уснуть жениху и невесте до утра чтоб стали они к утру муж и жена, и ты Урсула станешь моей вековечной женой в ту петушиную ночь ночь ночь…

В мае расцветет мой возлюбленный куст бульдонеж — и ты станешь моей вечновешней женой… И он на охоту преданно ушел ушел хотя у человеков пост а разве у кекликов и форелей не любовный святой пост

И он ушел а тут талый довременный ветер с гиссарских текучих хребтов пришел напал на меня и его девье платье с меня снял сорвал смял унес унес унес

А тут бульдонеж внезапно вспыльчиво как невеста юннотелая расцвел…

…Урсула Ундина Мария а не ты ль бросила на еще зеленый незрелый незрячий куст жемчужно перламутровое подвенечное платье свое…

…Жених сказал что я стану женой когда бульдонеж зацветет…

…Рано еще цвести бульдонежу а он расцвел не от платья ли забытого белопенного снежнокружевного твоего ль…

…Ай Тимур Тимофей… бульдонеж незрел и я белопенное платье ему отдала…

А я созрела поспела и зачем мне девье снежное платье когда я спело нага нага нага…

А мой отец Манфред Барбаросса умер но оставил в подвале две бочки гиссарского густорубинового густокишащего вина

Ай я забыла что ли платье невесты на кусте бульдонежа когда увидела тебя через наш дряхлый после смерти отца осевший от горя дувал дувал дувал…

А возлюбленный нечаянный неутоленный мой пойдем в подвал где две бочки гранатового блаженного вина стоят бродят густеют молят…

И мы сходим по деревянной шаткой лестнице в глиняный слепой подвал и там пахнет как разрезанным ходжентским свежим арбузом сырой потаенной сокровенной родной землей от которой мы отвыкли в больших городах

И там пахнет терпким вином и сокровенной арбузной землей в которую уйдем претворимся назад

И там пахнет вином смешанным с землей вином упавшим пролившимся на землю

А не из земли и вина ли слепил человеков Аллах их свято перепутав перемешав

…Мой отец Манфред слишком часто сходил сюда в этот подвал земли и вина и однажды у бочки блаженно пал уснул увял

Он был веселым кудрявым речистым вином а немой землею он стал стал стал

С той поры я не входила в этот подвал но сегодня встретила тебя возлюбленный мой и с тобой сюда сошла

И она наливает в меднозлатой дангаринский кувшин кумган свежегранатового тяжкого сонного парчового вина и я пью из кувшина

…Пей пей возлюбленный мой потому что я невеста потому что я нага потому что я забыла подвенечное платье на кусте бульдонеж когда увидела тебя…

Пей пей потому что я лунно нага а губы щеки ноги груди соски мои алы от стыда

Пей пей и ты будешь свято сонно пьян пиан пиан и забудешь что я нага

…Нет на свете такого вина чтоб я забыл что ты нага возлюбленная Урсула Ундина Мария моя моя моя

…А мой переспелый жених Зигфрид охотится на безвинных зверей и рыб в безвинных реках и горах а ты охотишься на меня

А я сижу и жду дома а я безвинная невеста одна одна одна а ты охотишься на меня

А бульдонеж допрежь до срока расцвел хотя нынче среброталый март а не златопчелиный май

А мой жених сказал: “Дева когда бульдонеж расцветет ты станешь жена”

А я пью тяжкую лиющуюся липко парчу из змеиного девогрудого кувшина

…Урсула Ундина возлюбленная моя а твой невинный девий мак о двух лепестках расцвел не опал а он ждет ли жениха иль уже уж жених его сладостно зыбко сонно разбередил разворошил сорвал разъял свято смял

Иль там не девий лепетный домашний мак а дикий алчный шиповник ал иль неумелый ярый жених Зигфрид Барбаросса свой гранатовый фаллос обагрил изорвал о девьи алчные шипы когти шиповника

Иль твой жених Зигфрид не охотник на безвинных дев а лишь безвинных влюбленных кекликов и хрустальных форелей ловец палач

Йа! а!

Урсула ты мак текун афганский одуряющий сонный что ли добавляешь в парчовое вино

Йа! вольное струистое тело мое что-то становится как бочка тяжкая непочатая с парчовым падучим вином вином вином

И я вспоминаю древних усопших шейхов суфиев святой вечно пианой Бухары: “Мы пили наше вино еще до появленья виноградной лозы…” Йы…

Урсула но я еще живой еще не бредовый не сонный еще еще еще

Урсула ты нага нага но я вижу на лядвеях жемчужных твоих густых лишь один пояс из серебряных мягких ослепительных осиянных монист

Урсула я люблю касаться теплого мягкого живучего девьего покорного отборного серебра я люблю его мять сладить терзать покорять