33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине

P. S. Отвечу на Ваш вопрос, хотя допускаю, что Вы об этом уже не помните – мы ведь прилично выпили: Вы спросили меня, зачем я снова туда иду? Отвечаю: военные должны воевать, пока могут, каждый должен делать своё дело, и за всё надо платить».

Сорокин снова и снова перечитывал postscriptum и не мог вспомнить, когда он об этом спрашивал Штина.

Письма

Письмо Элеоноры

«Дорогой Мишя!

Хочу, чтобы вы за меня порадовались – я закончила черновик первой части моей книги о событиях в России и скоро отдам для редактирования. В этой части я описываю события с момента моего приезда в Петроград в январе 1917 года и до момента, когда с отступающими войсками из Омска я оказалась в поезде, который двигался на восток. Дальше, во второй части, я хочу описать всё то, что происходило от Омска и до пересечения границы с Маньчжурией, то есть до июля 1920 года. Я буду писать то, что видела собственными глазами, и то, что своими глазами видели люди, которым я доверяю. Я уже столкнулась с тем, что некоторые уважаемые люди, когда начинают описывать прошлое, часто описывают то, чего они не знают, но думают, что имеют представление, а потому – право писать; и они изменяют объективную реальность в зависимости от собственного отношения к ней. Из этого получается что-то похожее на мемуары, но не получается добросовестного исторического исследования. А исследование – это моя цель. Я к вам уже обращалась с просьбой описать то, что вы видели сами, когда двигались от Омска на восток. К сожалению, пока ничего не получила.

В принципе я могла бы обойтись тем, что имею, но мне не хватает умения описывать военные события, баталии, я их упоминаю, но тут хотелось бы живого описания, картинки, так как мне помогал ваш генерал Андогский, я вам об этом рассказывала, когда мы ехали на санях. Почему-то я уверена, что вы могли бы мне что-то прислать.

В том большом количестве материала, который у меня есть, не хватает событий под Красноярском 5 января 1920 года и обстановки под Иркутском. Я тогда, если вы помните, уже болела, и меня провезли мимо и Иркутска, и при переходе через Байкал!

Если сможете!

Ближе к осени я подам прошения на визы в Китай и Японию.

Куда поеду в первую очередь, пока не знаю. Наверное, туда, куда первой придёт виза!

Надеюсь, у вас всё в порядке!

Элеонора Боули.

Май, 20, 1924».

Письмо Сорокина