33 счастья

– Мы не можем поймать машину, тут никто не ездит, – сказала Марьяна. – Варианта всего два. Либо наш грузовик все-таки ремонтируется и мы везем на нем Дмитрия в клинику, либо несем его туда на носилках.

В этот самый момент шофер закончил обматывать патрубок и опустил капот. Худощавый молодой человек с усиками, Миша Манусевич и Алена опустили вниз полиэтилен, который ранее держали в дрожавших от напряжения руках, и окружили страдающего Бубнова.

У Алены на глазах выступили слезы. Она опустилась перед аспирантом на колени и взяла в свои руки его ладонь.

– Он очень горячий, – сказала Защокина, – прямо-таки весь горит.

«Это я просто вспотел, пока держал полиэтилен», – подумал Дима.

За их спинами «ЗИЛ» взревел двигателем, но не двинулся с места. Колеса грузовика бешено вращались, расплескивая грязь, но он не только не продвигался вперед, но и, казалось, отъезжал назад.

– Он закапывается все глубже, – сказал Манусевич.

– Грузовик надо толкать, – добавил парень с усиками и замахал своими руками-палочками. – И подкладывать под колеса ветки, кирпичи и доски. Правда, – признался он, слегка сконфузившись, – в этом вопросе я глубокий теоретик.

В этот момент из кабины высунулась голова водителя.

– Молодежь, подтолкните! – закричала голова.

Бубнов с интересом наблюдал за этой картиной, не забывая время от времени закатывать глаза и стонать.

Алена, Леша и Миша кинулись толкать грузовик, по колено увязая в грязи. Упереться им было совершенно не во что, поэтому молодые люди скользили и падали в черно-рыжее месиво, а потом вновь поднимались и принимались подталкивать «ЗИЛ» вперед.

Машина при этом не продвигалась ни на сантиметр.

– Ну давайте, давайте! – подбадривал молодых людей шофер.

Вдруг из-под капота вновь вырвалась струя пара.

– Ах, чтоб ему, – выругался водитель, заглядывая под капот, – опять патрубок лопнул, не выдержал нагрузки. Но ничего, сейчас я его замотаю еще крепче.

– Нет, так не пойдет, – сказала Марьяна, глядя на аспиранта, – неизвестно, сколько времени займет повторный ремонт патрубка, а также непонятно, удастся ли вытолкнуть отсюда грузовик. А в случае аппендицита дорога каждая минута, у Димы может развиться перитонит. Поэтому, думаю, его надо нести. На носилках. До Краснодара.

Профессор Слюнько выступил вперед.

– Я готов, – сказал он.

– А как же барионикс? – спросила его Филимонова.

– Барионикс бариониксом, – сказал Игорь Георгиевич, – но тут на кону стоит человеческая жизнь. Поэтому ты иди с Защокиным и его сотрудниками, а я доставлю в больницу Бубнова. Это мой долг. Я несу за него ответственность.

Бубнов, притворно корчившийся на мокром асфальте, от удивления вытаращил глаза. Он никак не ожидал от своего научного руководителя такого благородства.

– Я тоже буду его нести, – сказала Алена, – мы подружились и даже поцеловались. Я теперь как бы его девушка. Поэтому я тоже не могу оставить его в беде.

– Вы вдвоем Диму не донесете, – произнес Манусевич. – Поэтому я тоже пойду с вами. Будем сменяться.

– И я тоже, – сказал Алексей, потирая свои длинные, худые и совершенно не тренированные руки, болевшие от напряжения. – Мы образуем две пары и будем нести носилки по очереди. Только так мы сможем доставить заболевшего Диму до больницы быстро. Наука наукой, но коллегу я в беде бросить не могу.

Миша вынул нож, вырезал две крепкие палки, привязал поперечины, обмотал их бесхозной мешковиной, найденной в кузове «ЗИЛа», и положил сделанные таким образом носилки на дорогу рядом с Димой.

Алена, Слюнько, Алексей и Миша подняли Бубнова и кое-как уложили его на получившееся средство транспортировки.

Александр Павлович вышел вперед.

– Я не буду вас задерживать, – сказал он Алене, Алексею и Мише, – вы совершаете благородный поступок. На вашем месте я поступил бы точно так же. Я горжусь вашим решением. Но больше всего, – сказал он, – я горжусь вами, Игорь Георгиевич. Все знают, что вы много лет пытались найти хорошо сохранившийся скелет барионикса. А сейчас, когда ответы на все вопросы близки, вы бросаете мечту всей своей жизни ради заболевшего аспиранта. И это правильно! Это благородно! И очень по-человечески.

Слюнько коротко кивнул и пожал Защокину руку.

– Жизнь человека важнее, чем вся наука мира, вместе взятая, – сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком пафосно.

Тут только Дима понял, что он наделал. Фактически его нежелание держать, наравне со всеми, полиэтиленовую пленку над капотом привело экспедицию к срыву. Но признаться во лжи Бубнов уже никак не мог.

Шаги приближались. Ева замерла. Потом заметалась. С одной стороны, самым легким вариантом было – положить яйцо на место и спрятаться под стол. С другой – отверстие в стене неизбежно привлекло бы внимание похитителя, он бы принялся обыскивать комнату и нашел безоружную Еву. Еще немного подумав, Ершова приняла соломоново решение, положила тяжеленное яйцо обратно, нырнула под стол и затаилась в надежде, что в темной комнате дырка в стене не привлечет к себе внимания.

«Надеюсь, он также не заметит, что яйцо трогали», – подумала девушка, стараясь не дышать.