33 способа перепрограммирования организма на счастье и здоровье. Метод "Аватар"

Все-таки странно, как легко мой друг поддается на такие детские провокации.

— Это я-то не понял?! — вскричал Мессинг. — Да это вы ничего не поняли! Я думал, что как вернемся из Тибета, мой друг Рушель Блаво первым делом побежит в Публичку, чтобы стихи читать, а он даже не попытался. А если бы попытался, то сейчас бы сам прекрасно расшифровал итоговую дробь ипсилона.

О высокой поэзии…

А ведь я побежал тогда в Публичку. Не первым делом, конечно, а как только выдался свободный денек после нашей тибетской экспедиции. Зашел в отдел библиотеки на Садовой и выписал там в каталоге книгу замечательного поэта Василия Дмитриевича Лебелянского, стихи которого спасли нам жизнь в Гималаях. Как же я мог не догадаться!

— Простите, Мишель, — стал извиняться я. — Это библиотечный шифр той самой книги Лебелянского. Я помню, как выписывал его на специальную карточку в зале каталогов Публички. Действительно: Ш616 Р855 Л3057. Но что означает третья строка? Ведь в шифре Публички традиционно две строчки.

— Мой друг, — тон Мессинга сделался обаятельно-снисходительным, — давайте спросим у человека, который вряд ли когда вообще переступал порог Публичной библиотеки. Как вы думаете, Петрович, если перед нами указание на книгу, то что означает цифра «17» в третьей строке этого указания?

— Папа, зачем ты обижаешь Петровича? — не выдержала Алексия.

— Я в состоянии защитить себя сам! — гордо заявил Петрович. — По долгу службы мне не раз приходилось бывать в Российской национальной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина. Нетрудно понять, что в библиографическом указании на книгу завершающее число означает номер страницы.

Ай да Петрович! Не ожидал. Молодец! Как ни в чем не бывало, Мессинг продолжил:

— Теперь, друзья, срочно связываемся Петербургом. Пусть секретарь в Институте традиционной медицины немедленно побежит в Публичку и сделает сканер этой семнадцатой страницы для пересылки нам.

Наутро перед нами лежал текст стихотворения Василия Дмитриевича Лебелянского:

Извилист путь души в сеченьях всякой должной истины.
Щека к щеке прильнет под мокрым покрывалом темноты.
Идущий подытожит знаки спектров одиноких. Выстроить
Теченье сна легко, когда до горизонта и обратно жгут цветы.

Едва начнется день, то только в свете продолжений бесконечности
Отмоют окна одичавших комнат этих. Из пределов новых слов
Зияет что-то, что способно дух почти любой беспечности
Елеем вымыть и спросить потом дорогу до начала всех основ.

Решенье будет долго биться вдоль сухих и злых параметров.
Оторван будет край от пролежавшей сорок лет без дела простыни.
А тишина пройдет опять вокруг всех этих стенок каменных.
Тогда чуть легче станет выдвигаться крошкой в чьи-то сны.

Листва сопит. Движенье достижений в этом доме еле слышное
Акрилом прожигает сущность всех былых и пожилых вещей
На новом троне созерцанья. Будет проще в этом мире вытащить
Туман со дна ущелья. Может, стоит сделать мир чуть-чуть смешней?

Наш спор о предназначении поэзии

— Извините, друзья, но я ничего не понял, — первым признался Петрович после прочтения стихотворения Лебелянского.

Пожалуй, полковник смог сказать то, что я бы сказать постеснялся, ведь я тоже не понял ничего. Интересно, поняла ли Алексия? Мессинг — тот, уж точно, все понял, но, как водится, молчит. Может, еще раз вчитаться? Как-то не нравится мне, что ипсилон выводит не на отгадку, а на построение другого ипсилона. Похоже на то, что Мессинг сейчас этим и займется: будет выявлять ключевые слова, потом примется за сведение их в системы числителя и знаменателя…

— Рушель, — нарушил мои размышления Мессинг, — вы поняли, что здесь, в этом тексте Лебелянского, нам поможет?

— Признаться, мой друг, не понял ничего. Мне интересно, что думает по этому поводу Алексия.

— Я должна очень внимательно изучить эти божественные четыре строфы, — заметила Алексия.

— Можно я спрошу? — обратился к Мессингу У Э. — А о чем этот текст вообще?

Классно! Мы с Петровичем постеснялись, а У Э спросил и теперь ждет ответа. Мессинг немного вскипел: