33. В плену темноты

Наконец автобусы подъезжают. Полусонные люди садятся в них и трясутся через весь город, сквозь туман, мимо выкрашенных в горчичный цвет зданий университета Атакамы на северной оконечности Копьяпо. У одного из шахтеров здесь учится дочь – будущий инженер-строитель. Вскоре автобусы выезжают на участок Панамериканского шоссе и двигаются дальше на север, по направлению к старым селитровым разработкам. «Сан-Хосе» находится в тридцати пяти километрах от Копьяпо. Последний заметный ориентир по дороге на шахту – это гора с каменистыми склонами прямо на выезде из города, известная как Серро-Брамадор или «Ревущий Холм». Проезжая мимо нее, Дарвин написал в путевом дневнике о странном звуке, который раздается у этой возвышенности. В наши дни этот звук часто сравнивают с голосом латиноамериканского музыкального инструмента, который называют «посохом дождя» или «дождевой флейтой»[2]. Согласно одной из местных легенд, это рычит лев, охраняющий золотые сокровища в недрах горы. Другие утверждают, что это шумит еще не открытая людьми подземная река. Более-менее научное предположение – шум возникает оттого, что залежи магнитного железняка в горе притягивают и отталкивают кристаллы песка, который вибрирует на ветру.

Чарльз Дарвин проследовал этой дорогой мимо Серро-Брамадор в сторону ближайшего порта, где его уже ждал «Бигль». На нем ученый отправился дальше, на Галапагосские острова, где наблюдения за местными птицами привели его к созданию теории естественного отбора. А тем временем шахтеры смены А, доехав до Ревущего Холма, поворачивают направо, оставив позади Панамериканское шоссе, и устремляются на север вглубь пустыни, по узкой разбитой дороге. Первые несколько километров пути – это вытянутая прямая сквозь неприглядную равнину, покрытую серовато-коричневым песком, каменистыми россыпями с редкими чахлыми растениями. Автобусы срезают путь в сторону горы Серро-Иман, что в переводе означает «Магнитный Холм», где добывают железную руду, после чего дорога начинает петлять по узкой долине, окруженной голыми безжизненными скалами. Эти скалы вздымаются ввысь, словно красные острова посреди моря серо-коричневого песка. Кое-где по обочинам растут одинокие кусты, по форме и по размерам напоминающие морских ежей. Всякий приезжающий сюда видит ту же безжалостную пустыню, которую наблюдал Дарвин. Сегодня здесь ни единого следа живой души, не говоря уже об автомобильных заправках, придорожных магазинчиках и других признаках присутствия человека. По мере продвижения горы постепенно приобретают красновато-коричневые и даже оранжевые оттенки, напоминая фотографии поверхности Марса. Наконец автобусы въезжают в очередную долину, и на обочине появляется голубой щит, указывающий направление к горнодобывающей компании «Сан-Эстебан», а также к двум принадлежащим ей шахтам: «Сан-Антонио» и «Сан-Хосе». Отсюда из окна автобуса уже можно разглядеть тронутые ржавчиной и побитые ветром конструкции шахты из дерева, жести и стали, которые выглядят несколько печально и одиноко на фоне этого неземного ландшафта. Автобусы начинают медленно карабкаться вверх, и вскоре перед глазами пассажиров предстают знакомые строения: здания администрации, раздевалки, душевые и столовая. Однако всем известно, что все эти здания – лишь верхушка айсберга, лишь малая толика того огромного города, который находится под землей.

Там, в недрах, шахта разветвляется на множество штолен, которые ведут к широким галереям и пещерам, созданным человеком при помощи техники и взрывчатки. В подземном лабиринте «Сан-Хосе» установилось некое подобие климата: в определенное время суток здесь наблюдается перепад температуры и поднимается ветер. В подземных коридорах установлены дорожные знаки и действуют определенные правила движения. Несколько поколений инженеров трудилось над развитием выработки в глубину. Центральная магистраль, соединяющая все боковые ответвления, называется Ла Рампа, или Пандус. Она уходит по спирали вниз, на глубину, сравнимую с самыми высокими зданиями на земле, и общая длина этой спирали от поверхности до нижней отметки составляет около восьми километров.