33 визы

Но у нас предстояла встреча еще с одним чилийским коммунистом, и каким! С Пабло Неруда, величайшим современным поэтом Латинской Америки, выдающимся деятелем всемирного движения сторонников мира и активнейшим участником острой политической борьбы в Чили. Он живет неподалеку от Вальпараисо, в поселке Исла Негра, что значит по-русски Черный Остров.

Мы неоднократно встречались с Пабло Неруда и раньше — в Москве и в других столицах мира, куда его приводили борьба за мир и литературные дела. А совсем недавно, когда я был в городе Чильян, где проходил съезд социалистической партии Чили, мне сообщили, что Неруда находится совсем неподалеку, в тихом городке Парраль: там было организовано большое национальное торжество — Пабло Неруде присваивалось звание почетного гражданина этого городка — здесь он родился в семье скромного чилийского железнодорожника и провел свое детство.

И вот, улучив свободный час, я умчался в Парраль. Парадная церемония уже окончилась, и на поляне у деревянных мостков, окружающих амфитеатром круглую площадку для излюбленных в Чили соревнований кавалеристов, — родео, под огромным шатром шел шумный, в латиноамериканском стиле, обед в честь Неруды. На невысокой эстраде гремели гитары, пели певцы в нарядных национальных костюмах.

В центре необозримого пиршества сидел сам Пабло в темно-красной рубахе, как всегда, без галстука, в накинутой поверх широкой оливковой куртке. Простой английской булавкой была приколота только что врученная ему золотая медаль. Его округлое загорелое лицо освещала широкая добрая улыбка. Он был похож на традиционного индейского доброго божка. Чувствовалось, что ему очень приятно все это — и возвращение в родной город, по пыльным улицам которого он когда-то, быть может, бегал босиком, и внимание земляков, и этот теплый солнечный день, и предстоящее родео...

Слева от Неруды сидели его дядя, единственный из оставшихся в живых родственников в Паррале, и сам алькальд города, справа — его жена, неутомимая спутница во всех поездках, ведь Пабло — такой непоседа...

Поэт, узнав о том, что приехали гости из Советского Союза, подозвал нас к себе поближе, усадил за стол, попросил хозяев принести еды и вина. Гремела музыка, пели певцы, кто-то плясал, выстукивая каблуками трель на эстраде, а Пабло невозмутимо, словно это происходило не на красочном шумном празднике, а где-нибудь в тихом кабинете, вел разговор о Москве, о своих друзьях, расспрашивал, что нового в нашей литературе; какие проблемы сейчас решает секретариат Всемирного Совета Мира, активным и бессменным деятелем которого он является; просил передать привет Маргарите Алигер; рассказывал о латиноамериканских делах.

Вдруг к Пабло прорвались две гитаристки — пожилая и молодая, — осыпали его лепестками роз: «Позволь, дорогой Пабло, тебя приветствовать!» Зазвенели струны, полилась импровизированная песня: «Пабло, Пабло, наш большой национальный поэт; Пабло, Пабло, — он вернулся в наш родной город; Пабло, Пабло, — пусть он приезжает к нам почаще; Пабло, Пабло, — спасибо ему за то, что он такой хороший».

Поэт немного смущенно улыбнулся и развел руками, — все-таки трудновато вести разговор в такой обстановке. И вдруг сказал:

— Знаете, что? Приезжайте к нам в Исла Негра. Да-да, обязательно приезжайте. Что? Но ведь вы будете на обратном пути в Сантьяго. Ну так вот, от Сантьяго до Исла Негра ближе, чем от Москвы до Сантьяго. Когда вы там будете? Первого декабря? Отлично! А мы до этого времени смотаемся к Огненной земле и первого декабря вернемся домой. Я привезу с собой отличную рыбу, которую ловят только там, на дальнем юге, и за обедом мы продолжим сегодняшний разговор. Обещаете? До встречи!..

Я напоминаю Виталию об этом разговоре. Нарушить обещание было бы немыслимо — ведь Пабло Неруда собирался ради этой встречи приехать откуда-то с дальнего юга, чуть ли не с Огненной земли! Виталий пожимает плечами: это немыслимо, Огненная земля — такая даль. Наверняка Пабло не успел вернуться. Мы напрасно потеряем остающиеся часы светлого времени и упремся в запертые ворота пустой дачи. Все же решили рискнуть, и Боровский решительным жестом крутанул руль своего «мерседеса», поворачивая на юг.