33

17.04.11 Андрей: Когда мне будет 40, я останусь тем же прежним разнузданным панком и ребёнком, который будет бороться за мир во всём мире, считать прожитые дни и улыбаться восходящему солнцу, потому что оно-это самое реальное, что у меня будет. Выплёскивая чувства наружу, ночами я буду дёргать покрытые вечной пылью струны души, вспоминать о тебе, о той, которая вошла в мою жизнь, как маленький лучик света и с течением времени разрослась до масштабов огромного светила. Да, скорее всего, я буду где-нибудь в Амстердаме или Торонто, или у черта на куличках… но это будет неважно. Я буду знать, что кто-то помнит обо мне, ждёт меня, и это наполнит мою жизнь смыслом. Встретив рассвет в обнимку, мы подумаем, что наша жизнь удалась… Ведь мы узнали друг друга и ещё столько интересного… Но, самое главное, что нам ещё столько предстоит узнать. От мыслей и выпитого вина начнёт кружиться голова, а мы закружимся вместе с ней в каком-нибудь успокаивающем душу танце. Тебе будет 40, мне 45. Мы будем идти по жизни легко и непринуждённо, останавливаясь лишь, чтобы сказать: «Привет. Как дела?» И в этой холодной войне с самими собой всё-таки будет победитель. Их будет два.

Мы больше не писали друг другу. Он так решил. Я приняла. Нет, мы не перестали общаться совсем. Но это было уже по-другому. Я привыкала к новым ощущениям без него, без его постоянного присутствия в моей голове. Но ломка продолжалась. Он стал для меня наркотиком, и теперь мне срочно требовалась доза. Доза! Доза! Доза ума, глубины, понимания и интеллекта! Найти такого же человека, чтобы заполнить душевную пустоту, было практически нереально. Я обратилась в семью, но непонимание мужа охладило мой пыл к дальнейшим действиям. И было мне так херово!

Глава 13. Одиночество

Я часто гуляла одна и много думала. Мысли мои то текли бурной рекой, то разбивались на мелкие ручейки. Как всегда, прогуливаясь без определённого вектора, я вышла на Советскую площадь. День выдался на славу: весна, конец апреля. Поэтому конвейер штамповал семейные парочки в ускоренном режиме.

«Поздравляем, поздравляем, поздравляем!» – под бурные аплодисменты из Дворца бракосочетания выходила очередная ячейка общества. Новоиспечённые парочки молодожёнов, все, как марионетки, проделывали одно и то же, как будто ими руководил один режиссёр. «Подойдите к вечному огню. Подошли? Положите цветы, а теперь головы – вверх, и смотрите на памятник. Нет, рано опустили! Ещё смотрите на памятник», – командует дядька с камерой, видимо, не успел снять. Я смотрю на всё это и не могу удержаться от смеха, а молодым хоть бы что, даже не улыбнулись. Они мнят из себя настоящих актёров в главных ролях избитого фильма под названием «Свадьба», и им вовсе не кажется, что, задрав головы кверху, выглядят они, как полнейшие дебилы.

Рядом уже следующая парочка разыгрывает под дудочку режиссёра-неудачника другую, не менее трогательную сцену.

– Ты куришь? – спрашивает дядька с камерой парнишку с отсутствующим подбородком в белом костюме жениха, который явно ему велик на пару размеров.

– Да, – гордо отвечает доходяга.

– Ну и прекрасно, – продолжает режиссёр, – тогда сейчас свидетель тебе предлагает сигарету, а ты…

Мне уже неинтересно, хитро улыбаясь своим мыслям, я подхожу поближе к другим молодожёнам.

– Ты тихонько двигай руку, как будто скользишь, – объясняет режиссёр невесте.

Она с милой тупой улыбкой делает, что ей говорят.

– А теперь ты, – говорит постановщик хуйнефильма жениху, – да не эту руку, а ту, на которой кольцо обручальное.

– Но мне так неудобно, – мямлит жених.

– Ничего, зато какой кадр потом будет, – говорит автор псевдошедевров.

– А-а-а, вспомнила! – восклицает одна из «актрис» второго плана, девушка в синем платье, на высоченных шпильках, – я у подружки свадьбу видела, у них там такой кадр был, потом их руки соединяются и… в общем, прикольненько.

Комедия продолжается…