33

В отношениях с мужем образовалась огромная глыба льда. Мы практически не разговаривали, а если и открывали рты, то только затем, чтобы нахамить друг другу, задеть за живое, обидеть. В очередной раз мы сильно поругались. Он вышвырнул меня за дверь почти нагишом, побросав за дверь вещи. Я ушла с уверенностью, что навсегда. Брела по ночному городу, выкуривая одну сигарету за другой и запивая горький дым ледяным пивом, я размышляла, как сниму квартиру и буду жить одна. Писать свои странные рассказы, слушать гружёную музыку, смотреть некультовые фильмы, работать, общаться с теми, с кем приятно, в общем, просто жить так, как хочу, а не так, как надо. Эта перспектива мне рисовалась очень радужной. Но снять квартиру 30 декабря ночью было нереально. Я поехала к подруге. Мы всю ночь с ней проговорили.

После десятка выпитых чашек кофе, когда ночь была на исходе, в моей голове начало светать. Подруга утром должна была уезжать. Она, зная, что мне некуда сейчас идти, предложила ехать с ней. Я отказалась. Проводив её на вокзал, помахав вслед уходящей электричке, я побрела в неизвестном направлении. А улыбающиеся люди с большими сумками припасов к новогоднему столу шли навстречу, обгоняли меня, хрустели ботинками по сверкающему на морозе снегу. И вот, казалось бы, она, долгожданная свобода, могу делать, что хочу. Но отчего же такая тоска внутри?! Где же ожидаемая радость и лёгкость избавления от тяжёлого груза семьи? Я прислушалась к себе внутри и поняла, что единственное, чего я сейчас хочу, – это вернуться домой и обнять мужа и сына. Но мобильный молчал. Потом я подумала, что, возможно, просто неоцененное мной ощущение свободы переросло сейчас в страх неизвестности. И, вероятно, пожив какое-то время одна, я привыкну к этому ощущению и начну получать удовольствие. Пока же в это солнечное морозное утро мне было очень плохо. Я подумала о том, чем может сейчас заниматься мой сын. Как муж объяснил няне моё отсутствие.

Я представила себя в одинокой квартире, стоящей у окна, а за ним пьяные весёлые люди и за стеной пьяные весёлые голоса. Отчего же меня так пугает одиночество? Такие мысли бродили во мне, пока я шла по городу. Ноги мои совсем закоченели, я не чувствовала кончиков своих пальцев. Можно было позвонить другой подруге, она бы не отказала в гостеприимстве, но мне не хотелось ни к кому идти, видеть в их глазах жалость и слушать слова утешения. Мобильный молчал. Потом я подумала, что ошиблась в своих желаниях, что не нужна мне свобода вовсе. Что не мыслю я свою жизнь без семьи. Но мобильный молчал. Я набрала номер мужа:

– Алло… Саш… прости.

– Ты прости. Где ты сейчас?

– Я на улице… где-то на улице. Мне трудно говорить… Я хочу объяснить…

– Потом объяснишь. Возвращайся домой.

Глупо улыбаясь, я смотрела на гудящий в моих руках телефон. Я пришла домой, и сын со словами «Мамочка, мамочка!» выбежал мне навстречу. Я обняла его и сказала: «Я очень тебя люблю, сынок».

Я отпустила няню, и мы с Егором стали наряжать ёлку, которая, замерзшая, стояла на балконе (муж её купил уже неделю назад, но тогда было совсем не до Нового года). Потом мы сходили в магазин и купили всяких вкусностей. Вечером пришёл Саша, и мы вместе двинули на площадь. Смотрели на разрывающие небо звёзды салюта и обнимались. Потом мы решили отвезти сына к бабушке, чтобы остаться наедине. Ближе к 12 пришли домой и вместо того, чтобы сесть за праздничный стол и включить телевизор, отправились в ванную комнату.

Горели свечи, мы лежали друг напротив друга в тёплой воде, из динамиков – Джим Моррисон, в руках – по стакану с виски.

– Как мы будем жить с тобой дальше? – спросил муж.

– Не знаю, просто будем.

– Понимаешь, ты стала чужой, ты не со мной, а с тем другим, что в Интернете.

– Мне кажется, он понимает меня…

– Он запудрил тебе мозги! Ты не видишь реальности. Скорее всего, он живёт там, занимается своими делами и получает удовольствие от жизни, а ты тут страдаешь. Это твоё состояние отражается на семье.

– В том-то и дело, что, пообщавшись с ним, я поняла, что не создана для семьи. Что не могу получать удовольствие от семейных радостей.

– Ты просто эгоистка: в отношениях только берёшь и не хочешь отдавать взамен.

– Скорее всего, ты прав. Но корень проблемы кроется в том, что я – не для семьи, поэтому тебе со мной тяжело, а мне с тобой. Я уверена, что ты был бы счастлив с другой женщиной.

– Но раньше нам было хорошо!

– Да было, пока не родился ребёнок. Моей энергии хватало и на тебя, и на окружающий мир. Ребёнок же всё забрал себе. Я не вижу ничего вокруг. Я задыхаюсь. У меня не стало моего личного пространства. Жить только для семьи и во имя семьи – не для меня.

– Если бы ты могла выбирать, как бы ты поступила 10 лет назад?

– Я бы не вышла замуж вообще.

– Ты врёшь самой себе. Ты не смогла бы быть одна!

– Да, вероятно, я бы жила с кем-то, но только до тех пор, пока жизнь вместе приносила радость.

– А что потом?

– Потом мы бы разошлись, когда бы поняли, что нам тяжело или некомфортно вместе.