334.

Когда что-то ярко-красное проплыло возле самой клетки, Невермор пронзительно крикнула, но не покинула жердочку перед кормушкой. Она не ела уже три дня, и теперь ничто не могло отвлечь ее от корма.

Красный шарик плавно опустился на грязный пол, подпрыгнул и на второй раз опустился на синий шар. Синий шар, надутый до предела и покрытый колючими пылинками, лопнул. Красный шар лопнул тоже, просто из солидарности.

Даниель, заваленная шариками, лежала на кушетке и напевала рекламную песенку. Пол и Барон надували шары. Они надули уже сто восемьдесят шаров, оставайлось еще семьдесят.

Воздушные шарики лежали на верхних полках книжных стеллажей, воздушные шарики покрывали кровать и письменный стол. Ванну наполняли воздушные шарики, воздушные шарики высоко громоздились на кухонном столе. Весь пол был покрыт воздушными шариками. Всюду, куда не погляди, катались воздушные шарики.

— Вот интересно, — вслух размышлял Барон, — а у воздушных шариков есть душа?

Допев гимн солнечному пирогу, Даниель вскинула вверх руки и ноги: шарики взвились в воздух, мягко стукаясь друг о друга, и вновь опустились, одни на Даниель, другие на пол. Ветер, дувший с реки и проникавший в комнату через приоткрытое окно, лениво шевелил шарики. Они неуверенно скитались по комнате, словно подыскивая местечко поукромнее, куда можно спрятаться.

— А теперь пойдем гулять, — сказала Даниель и вспрыгнула на подоконник.

Она взяла большой продолговатый синий шар и подкинула его в воздух. Ветер отнес шар обратно в комнату.

— Давайте их всех сюда! — скомандовала Даниель голосом, не терпящим возражений.

Пол и Барон начали ходить по квартире, собирая шарики и большими охапками относя их на балкон. Даниель отпускала их один за другим в прохладные струи ветра.

Ветер относил шарики в сторону вдоль фасада здания, а затем, около угла, шарики попадали в другую струю, высоко взмывая в воздух. Казалось, ветер дует с реки, но на большой высоте он менял направление и уносил шары к реке в сторону Нью-Джерси.

Казалось, шарам не будет конца, но все равно Даниель выпускала их экономно, по одному, через правильные промежутки времени. Шары заполнили все небо. Немного погодя ветер изменился.

Шары начали падать на землю. Прохожие и люди, гулявшие в парке, заметили их. Машины на улице пошли медленнее. Какой-то мальчик начал было собирать шарики, но очень быстро набрал их больше, чем мог удержать. Все смотрели на Барона, Даниель и Пола. Пол был самым высоким из них и, если смотреть издали, самым красивым. Стоя посередине, с поднятой над головой рукой, в которой он держал желтый шарик, Пол напоминал Христа с картины, изображающей Страшный суд. Ветер раздувал волосы Даниель, закрывая ей глаза; свободной рукой Даниель пыталась отвести их в сторону. Фигура Барона при взгляде с улицы казалась наименее импозантной, но и она была необходима для законченности композиции. Даниель повернулась к друзьям.

— А может быть, — радостно сказала она, — там, на другом берегу, они будут свободны.

— Нет, — ответил Пол серьезно. — Я думаю, что они и там рабы.

— Не вижу разницы, — заявил Барон, — ведь у них все равно нет души.

Ветер снова переменился.

— Все, все разом! — закричала Даниель. Они выкидывали последние шарики целыми охапками, и те плыли через улицу, над паркам, высоко над рекой к джерсийскому берегу.

Летели красные воздушные шарики, и синие воздушные шарики и розовые воздушные шарики, и зеленые воздушные шарики и оранжевые воздушные шарики.

Благосостояние Эдвина Лолларда

Обвиняемый сидел на скамье подсудимых. Уже были отобраны присяжные — двенадцать неоспоримо состоятельных граждан. И обвинитель и защитник отказались от вступительной речи. Где-то среди складок жира, в глубинах которого таилась душа Р. Н. Неддла, окружного прокурора, затерялась и еще одна складка: сфинкторные мышцы его ротовой полости образовали самоуверенную улыбку.

На губах обвиняемого тоже играла улыбка, но разгадать ее смысл было не так просто. Самоуверенность? Едва ли. Бравада? Вряд ли, если учитывать характер обвиняемого. Неуважение к суду? Но как можно было не уважать такой суд? Антикварная мебель, портьеры из серебряной парчи, позолоченные карнизы и драгоценные жемчужины в пышно взбитом парике судьи-все это блестело, переливалось, дышало богатством и благосостоянием под. ярким светом хрустальных люстр. Бархатные, отделанные горностаем костюмы служителей суда казались особенно строгими по сравнению с вычурными нарядами зрителей на галерее, где букмекеры еще записывали последние пари. Справа от судейского кресла висел флаг Соединенных Штатов Америки, слева — флаг суверенного штата Квебек.

Прокурор вызвал первого свидетеля обвинения, сержанта полиции Джея Гарднера.

— Арест был произведен вами?

— Угу.

— Не объясните ли вы суду, почему вы арестовали обвиняемого?

— Он мне показался вроде бы подозрительным.

— Подозрительным? В каком смысле?