334.

— Мистер Макгонагалл, каждый месяц гороно тестирует нас на удовлетворенность службой. Последний раз мои показатели по шкале амбициозности вышли чуть больше нормы, но не превысили среднего значения для тех, кто в конечном итоге переходит на административную работу. Мы обратились к вам потому, что не можем провести вместе и пары часов, как уже начинаем ссориться. Я не могу больше спать с ним в одной постели, а он сгорает то ли от зависти, то ли от ревности при каждой совместной трапезе.

— Хорошо, предположим пока, что с работой у вас все в порядке. А вы, Боз. Вас удовлетворяет роль “просто мужа”?

Боз задумчиво подергал кисейный узел на горле.

— Ну, не уверен… наверно, не то чтобы совсем удовлетворяет — иначе бы нас тут не было. Меня мучает… не знаю… беспокойство, что ли. Иногда. Но я точно знаю, что работа удовлетворенности не прибавила бы. Работать — это как в церковь ходить: приятно, конечно, разок-другой в год попеть хором, зажевать что-нибудь эдакое и все такое прочее, но если серьезно не веришь, что участвуешь в чем-то священном, то утомительно как-то оно выходит, неделю за неделей.

— Вы когда-нибудь по-настоящему работали?

— Пару раз. И терпеть этого не мог. Мне кажется, большинство должны ее просто ненавидеть, работу свою. В смысле, если не так, то зачем за нее платить?

— Тем не менее, Боз, что-то не так. Чего-то в вашей жизни не хватает, что там быть должно.

— Чего-то. Понятия не имею чего. — Он совершенно пал духом. Макгонагалл вытянулся похлопать Боза по руке. В работе Макгонагалла самое важное — это непосредственный контакт.

— Дети? — спросил он, оборачиваясь к Милли, по завершении эпизода с теплотой и сочувствием.

— Мы не можем позволить себе детей.

— А вы хотели бы иметь детей, если бы ощущали, что можете их себе позволить?

— О да, — поджала она губы, — очень хотела бы.

— Много детей?

— Ну, это уж слишком!

— Не кипятитесь — есть же такие, кто хотят много детей, кто завели бы столько, сколько могли, если бы не регент-система.

— У моей мамы, — добровольно высказался Боз, — детей четверо. Естественно, все родились еще до закона о генетическом тестировании, кроме меня, а меня рожать ей позволили только потому, что старшего, Джимми, убили, то ли при беспорядках каких-то, то ли на танцах… ему было четырнадцать.

— Вы держите дома каких-нибудь животных? — Теперь четко было видно, к чему клонит Макгонагалл.

— Кошку, — ответил Боз, — и фикус.

— И кто в основном занимается кошкой?

— Я занимался — но только потому, что днем был дома. А последнее время Милли самой приходится заботиться о Тэбби. Ей, должно быть, одиноко — старой полосатой Тэбби.

— Котята бывали?

Боз покачал головой.

— Нет, — сказала Милли. — Я носила ее кастрировать.

Бозу казалось, что он явственно слышал, как Макгонагалл подумал: “Ага!” Он понимал, в каком направлении сеанс анализа двинется дальше и что теперь под обстрелом не он, а Милли. Может, Макгонагалл и прав, а может, и нет — но у того родилась мысль, он крепко за нее уцепился и выпускать не собирался: Милли нужен ребенок (абсолют, в женском понимании), а Боз… ну, похоже, Бозу придется выступить матерью.

Понятное дело, к концу сеанса Милли раскинулась на белом податливом полу, выгибая спину дугой и голося во всю глотку (“Да, ребенка! Хочу ребенка! Да, ребенка! Ребенка!”), истерически симулируя родовые схватки. Это было прекрасно. Сколько ж лет у Милли не случалось нервных срывов — натуральных, на полную катушку срывов, с исступленными рыданьями? Много лет. Прекрасно, на все сто.

Потом спуститься вниз они решили по лестнице, где было пыльно и темно и жуть как эротично. Они занялись делом на площадке двадцать восьмого этажа и, не в силах сдержать дрожь в ногах, снова на двенадцатом. Ему исполински, ослепительно икалось соком жизни, словно струя молока била из полной под завязку двухквартовой “подушки”, так много, что даже не верилось: неземной завтрак, чудо в доказательство их бытия и обещание, которое они твердо намерены сдержать.

Розами путь выстлан не был, ни в коем разе. Бумажной волокиты навалилось больше, чем за всю предыдущую жизнь, даже по сравнению с формой 1040. Плюс: посетить консультанта по беременности; больницу, где обоим выписали рецепты на кучу всяких препаратов; потом зарезервировать бутылку у “Горы Синай” на после четвертого месяца (это оплатит гороно, чтобы Милли не прекращала работать); и окончательный, торжественный момент в регент-райотделе, когда Милли выпила первый горький стакан антиконтрацептива. (Потом до конца дня ее все время подташнивало, но разве она жаловалась? Да.) Следующие две недели ей нельзя было пить водопроводную воду, пока — радостный день — утренний анализ не дал положительный результат.

Они решили, что это будет девочка: Лоретта, в честь сестры Боза. Потом решили передумать: Афра, Мюррэй, Албегра, Сопелка (варианты Боза) и Памела, Грейс, Лулу и Морин (варианты Милли).

Боз вязал некое подобие одеяла.