34 ёжки для Кощея. В погоне за женихом

– Иван, забирай дочь, и ступай домой, ночь на дворе. Мы тут сами как-нибудь разберемся. – Что-то мне отцовское «как-нибудь» совсем не понравилось. Никогда прежде я не видела его таким решительным.

– Вам, царевна Савина, тоже бы домой надобно, – проявила заботу о царевне матушка. Она достала из кармана сарафана зеркальце и велела ему:

– Покажи Милостивого государя Егория!

В тот же миг в зеркале отразился крепкого телосложения седовласый мужчина. Он сидел за столом в своем кабинете, и мрачно смотрел на склонившегося перед ним слугу.

– Позвать ко мне воеводу! – громко скомандовал он. – Снова обыщите дворец! Осмотрите окрестности! И что б без царевны не возвращались!

Мы с подругой виновато переглянулись. Сердито сдвинув брови, матушка направила артефакт связи на Савину. Контуры ее фигуры размылись, засияли. Вот она тут. Раз! И вот она стоит, понурив голову перед царем.

– Нашлась! – на лице государя отразилось облегчение, поэтому для нас с Савиной, стало полной неожиданностью, когда он громогласно гаркнул:

– Запереть в покоях!

Плечи Савины вздрогнули, руки сжались в кулаки, но она не осмелилась перечить родителю.

Матушка провела ладонью по зеркальной поверхности, и картинка пошла рябью.

– Савина дома, дальше царь-батюшка пусть сам с ней разбирается, – с чувством выполненного долга произнесла она. Растянув губы в вежливой улыбке, матушка повернулась к королевичу. – Ваше высочество, будете проездом – заглядывайте в гости, а нам пора.

Не откладывая в долгий ящик, матушка направила на меня зеркало. Отразившееся в нем удовлетворенное лицо королевича расплылось, а зеркальная поверхность пошла рябью. Оп! И я перенеслась в родной терем. Возле моих ног шлепнулся Зиги.

Глава 2

– Игнат, давай решать, что с Мирославой делать будем? Не убережем ведь родимую кровиночку от ошибок! Ой, недоглядим мы за ней, – причитала матушка, направляясь в гостиную.

– Чем вам не по нраву запереть меня в комнате? Скажем на неделю? – предвкушая следующую встречу со своим ненаглядным, великодушно предложила я, следуя за родителями.

– Как сегодня? Чтобы ты при желании могла сбежать? – недовольно пробурчала матушка. – Во второй раз, Мирослава, тебе нас не провести. Игнат! Чего молчишь?

– Созывай совет старших, – тяжело вздохнув, велел батюшка.

– Может не надо старших? – испугавшись не на шутку, поспешила их вразумить. – Авось не маленькие, сами разберетесь.

Мои бабусечки давно имели на меня зуб, и вот те – нате! Такая радость – придумать изощренное наказание для непутевой внучки. Хуже для меня и придумать нельзя было.

– Ты нам зубы не заговаривай! – строго отрезала матушка и обратилась к настенному зеркалу украшающему гостиную: – Покажи мне Акулину.

Зеркальная поверхность пошла рябью. Прошло несколько секунд и мы увидели разожженный в лесу костер. Вокруг него с бубном в руке расхаживала староста Ежек, не забывая в такт моложаво покачивать бедрами.

Присмотрелась. Костер-то оказался не прост. Ритуальный. Его развели вокруг ритуального столба, к которому был привязан деревенский мужик.

– Полоумные старухи! Живо, отпустите меня! – грозно орал пленник, перекрикивая громыхание бубна.

Знакомый голос. Да это ж дядька Назар! Супружник моей троюродной тетки. В чем бы он ни провинился, он не заслужил быть сожженным на костре.

– Это к ним, матушка, ты хочешь меня отправить?! – возмутилась я.

– Возможно, все не так как кажется, – с сомнением протянула матушка. При этом было видно, что сама она не особо в это верила.

– Чтобы понять, что ты погорячилась, доверяя им мое наказание, тебе надо увидеть, как пламя ритуального костра поглотит дядю Назара? – не сдавалась я.

– Девоньки, да неужто наша Илария образумилась и решила Миру к своим бабушкам отправить?! – подслушала нас Акулина и донесла радостную весть до остальных родственниц. – Наконец мы сами займемся воспитанием внучки. Под нашим руководством, она перестанет сумасбродничать и возьмется за ум, – подмигнула мне, бабушка Акулина.

– Свежо придание да вериться с трудом, – не разделила ее восторга бабушка Евдокия.

– Не ворчи, – беззлобно осекла ее староста, а на очередной вопль мужика, ударив громко в бубен, лукаво добавила: – Развяжите его! Надоел. Орет да орет.

И хитро в нашу сторону посмотрела.

Хотя откуда бы ей знать, с какой стороны мы на них смотрим?.. Ан нет, староста точно знала.

–Теперь ты видишь, к кому меня отсылаешь? На его месте могу оказаться я! – стращала я матушку, хотя сама в это не верила. Не настолько уж мои родственницы кровожадные. Постращать кого – они на раз, а что бы какой серьезный вред причинить – на это у них наложен запрет.

– Подумаешь, попугали мужика чуток. Зато будет знать, как голос на жену повышать. Женщины любят ушами, когда им шепчут сладкие речи, а не орут, требуя в избе убраться, – нисколько не раскаивалась в содеянном бабушка Акулина.