36 рассказов

— Oui, mais je ne peux pas mettre toutes les valises dans le coffre.[37]

Генри и Виктория сидели на заднем сиденье, уставшие и голодные, среди груды своих сумок и чемоданов. Их вместе с багажом подбрасывало на ухабах брусчатой мостовой всю дорогу до отеля «Георг V».

Когда такси остановилось у подъезда, швейцар бросился к машине, и Генри протянул водителю банкноту в один фунт.

— Английские деньги не принимаются, месье, — сказал тот.

Генри не верил своим ушам. Швейцар был счастлив: он расплатился с шофером франками, а банкноту сунул в карман. Генри, не в силах что-либо сказать ему, помог Виктории подняться по ступеням и подошел к стойке портье.

— Я великий паша из Каира, с женой. Номер для новобрачных, пожалуйста.

— Oui, monsieur.

Генри посмотрел на Викторию и улыбнулся.

— У вас при себе подтверждение заказа?

— Нет, — ответил Генри. — Я никогда в нем не нуждался. До войны я…

— Простите, сэр, но все номера в отеле забронированы для участников конференции.

— Неужели и номер для новобрачных? — удивилась Виктория.

— Увы, мадам. Председатель и его дама, вы понимаете. — Он едва заметно подмигнул.

Генри ничего не понимал. В отеле всегда был свободный номер, когда он приезжал. В отчаянии он положил на конторку еще одну банкноту в один фунт.

— Да, — сказал портье, — я вижу, есть еще один свободный номер, но, боюсь, он не очень большой.

В ответ Генри только устало махнул рукой.

Портье нажал ладонью на кнопку, прозвенел звонок, и тотчас появился носильщик, который проводил Генри и Викторию до их номера. Портье сказал чистую правду: номер напоминал ящик. Окно было закрыто занавесом, но, наверное, это было сделано потому, что вид на парижские крыши и печные трубы совсем не радовал глаз.

Последний удар, который чуть не свалил Генри с ног, он получил, когда увидел стоящие у стен две узкие кровати. Не говоря ни слова, Виктория начала распаковывать чемодан, а Генри, совсем упав духом, сел на одну из кроватей. Посидев в ванне, точь-в-точь такой, в какой купают маленьких детей, Виктория вышла оттуда и в изнеможении легла на вторую кровать. Так они лежали и молчали почти час. Наконец Генри встал:

— Надо переодеться. Сейчас, моя дорогая, мы пойдем и поужинаем.

Виктория послушно, хотя и без особого желания, встала и начала одеваться. Генри пошел принять ванну и попытался вымыться, подтянув колени к самому носу. Выйдя, он позвонил портье и попросил вызвать такси и заказать столик «У Максима».

На этот раз таксист взял банкноту в один фунт без возражения. Войдя вместе с Викторией в этот знаменитый ресторан, Генри оказался среди незнакомых лиц — не нашлось ни одного человека, кто бы его помнил. Официант проводил их к столику, втиснутому между двумя другими. Столики стояли рядом с джаз-оркестром, и за соседними тоже сидели две пары. Когда Генри и Виктория шли к своему столику, джаз грянул «Александр Рэгтайм Бэнд».

Он, как и обещал Виктории, заказал омаров. Они, конечно, были великолепны, но у обоих после всех приключений пропал аппетит. Правда, Генри постарался убедить нового старшего официанта, взявшего тарелки с недоеденными омарами, что омары превосходны, но они пришли сюда не для еды. Когда подали кофе, Генри погладил руку жены и принес свои извинения.

— Давай покончим с этим фарсом, — сказал он, — и завершим намеченный план посещением «Мадлен», где я хочу подарить тебе цветы. Вероятно, Полетт уже не сидит на площади, но какая-нибудь другая цветочница продаст нам розы.

Генри позвал официанта, расплатился еще одной банкнотой, и они вышли из ресторана, взявшись за руки.

Генри оказался прав. На углу площади среди урн, в которых стояли и благоухали прекрасные цветы, сидела старуха с бородавкой на носу, на ее голову и плечи была накинута шаль. Это не могла быть Полетт.

Генри выбрал двенадцать роз на длинных стеблях и отдал их жене. Старуха, посмотрев на нее, улыбнулась, и Виктория улыбнулась ей в ответ.

— Двенадцать франков, месье, — сказала женщина, посмотрев на Генри.

Генри засунул руку в карман и не нашел в нем больше денег. В отчаянии он смотрел на цветочницу, которая, подняв руки и улыбаясь, сказала ему:

— Не расстраивайся, Генри. Прими их от меня на память о былых временах.

Дело принципа

Сэр Хеймиш Грэм имел много достоинств и немало недостатков, объясняющихся его происхождением: он родился в Шотландии, в семье, принадлежащей к среднему классу. Он был хорошо образован, трудолюбив и честен; в то же время он был узколобым, не желающим идти на компромиссы гордецом. Его губы ни разу не прикасались к стакану с крепким алкогольным напитком, и он не доверял всем людям, которые родились южнее Адриановой стены, а также многим, родившимся севернее ее.