365 дней во власти страсти. Секс-рассказы. Преступление и наказание

 Когда переговоры начались, татарочки мстительно закрыли перед нами двери. Они остались внутри как секретари, а мы с Бохаром за пределами как всего лишь сопровождающие лица.

 Он предложил подняться наверх и выпить еще немного. Оперевшись на его руку я поднялась по бархатистому ковру на лестнице на второй этаж. Даже президент Беларуси вышел из зала, лишь только закончив приветственную речь. Он вышел и не нашел нас – мы уже скрылись наверху.

 Мы подошли к комнате над переговорным залом, Гокаев достал из кармана ключи, оглянулся по сторонам и вскрыл кабинет.

 Оказавшись внутри он схватил меня за грудь, свалил с моих плеч бретельки платья и начал целовать мои намассированные и налосьененные в Варшаве ключицы.

 Его мужская стремительная страсть окутала все пространство. Я больше не могла себя сдерживать и вцепилась в его широкие плечи. Стала гладить руками.

 Я застонала от грубых ласк. Он сжал мою талию и задрал подол платья, обнажая чулки и подвязки от дорогого французского бренда.

 Его пальцы нырнули мне между ножек. Там уже было горячо и мокро. Я гладила его руками по спине.

 Я закинула на него ножку, он завалил меня на стол и продолжал спускаться поцелуями по моей шее вниз.

 Затем он резко оторвался от меня, подошел к стене и открыл тайное окно через которое можно было увидеть внизу две делегации решающие военный конфликт. Судя по мимике разговор шел на повышенных тонах.

– Если нас найдут, скажешь, что мы тут любовью занимались,– сказал мой несостоявшийся первый любовник, навинчивая предохранитель на пистолет.

 Я глубоко дышала и смотрела, как он целится куда-то вниз.

 Луч света пробивался снизу и падал тонкой полоской на его шрамированное лицо.

 В пьяной и перевозбужденной голове кружилась мысль, что именно сейчас я должна предотвратить покушение. Но я едва могла отдышаться. Грудь вздымалась и опускалась.

 Собравшись с силами я рванула к террористу. Толкнула его, выбила из рук пистолет.

 Шокированный, с широко раскрытыми глазами он смотрел на меня полсекунды прежде чем схватить меня за волосы.

 Я нанесла ему дважды удар в грудь. Даже без бронежилета его тело было почти каменными. Но у меня был четкий отрепетированный месяцами тренировок план.

 Я завалила его на спину. Навалилась всем телом, придавив коленом его лопатки к земле. Дотянулась до пистолета и, не мешкая, дважды выстрелила ему в грудь.

– Это тебе привет от Джамаля, – нарушила запрет на это признание я.

 Глаза Бохара Гокаева испуганно посмотрели на меня в последний раз и закатились навсегда.

 В комнату вбежали люди в черных костюмах нараспашку с рациями и с пистолетами.

 Нас окружили.

 В след за ними в комнате появились все три славянских президента.

– Похоже вы совершили героический поступок, – сказал Логанович,– в кого Бохар стрелял?

 Президент Бедуины был и без того взволнован переговорами, но данная ситуация выходила из ряда вон.

 Все были жутко взволнованы.

 Я кажется потеряла дар речи и просто кивнула в сторону Логановича, глядя ему в глаза и выпуская из рук пистолет.

 Пушка брякнула об пол.

 Ко мне подошел Лиственницин и погладив меня по оголенному от платья плечу сказал при всех:

– Вы спасли нас всех, если вы понимаете о чем я.

 Вступил Могильский:

– Вот именно, если бы здесь произошло убийство президента, то весь мир бы узнал, что я не могу обеспечить безопасность даже на своей территории, Доссию бы обвинили в диверсии, а Бедуина лишилась бы своего лидера. Кто вы, прекрасная леди?

– Светлана…– с трудом сглатывая и поднимаясь с коленей, отвечала я,– Луц, простая эскортница.

 Начальник охраны в подтверждение моих слов уже показывал президентам фотографии на телефоне в подтверждение моих слов.

– Вы бедуинка? – поспешил завербовать меня Логанович.

– Да,– робко ответила я, хотя какая разница…

 Три президента смотрели на меня как на спасительницу мира, а я стыдливо поправляла платье, чтобы прикрыть голые колени на порванных чулках.