365 шагов к тебе

По мнению Элофа в Никласе говорила уязвленная гордость: ведь она его отвергла. И сам он цеплялся за это объяснение. Действительно, если бы их роман с Зоряной пошел по стандартному сценарию, был ли он так расстроен тем, что потерял ее? Он припоминал мимолетные связи до нее. И действительно, нигде ничего не болело. Некоторые имена он даже не помнил и был не уверен, не приснилось ли ему это. С ней же все было не так. При всей ее очевидной к нему симпатии – никто не переубедил бы его в этом: он знал, что из себя представляет, и знал, как действовал на нее, – она не бросилась ему на шею в первый же день. В малейших деталях он легко припомнил краску на ее скулах, смущенную улыбку и то, как она опускала глаза, когда он смотрел на нее слишком пристально.

Конечно, все дело было в ее неудавшейся помолвке. Должно быть, этот Ян был плох, раз она отвергла его спустя несколько лет. Никлас смутно припоминал историю, которую она ему рассказала, успокоившись. Ему было неприятно слушать про другого мужчину в ее жизни. Никлас старательно убеждал себя, что это лишь по тому, что он рассчитывал хорошо провести время, а не смотреть на плачущую женщину, которая рассказывает ему про другого. Но на самом деле это была ревность. Нелогичная, неправильная, не вовремя появившаяся. Но ревность. Это было что-то новое. Он никогда не ревновал. Возможно потому, что все отношения, которые случались в его жизни, были ему не так уж и нужны. Он не мог вспомнить, влюблялся ли когда-нибудь так, чтобы дыхание перехватывало. В кино это так красиво выглядит. Даже в том кино, где любовь – не главное, а лишь фон. Круто быть мачо, который попутно находит свою женщину. Правда, потом никто не говорит, что происходит с героями.

Никлас боялся думать о том, что чувство, возникшее по отношению к Зоряне, – это та самая влюбленность. Нет, это же просто мимолетное увлечение. Забудется. Она была очаровательна, но очаровательных немало. Вот, например, дочь маминой приятельницы. Как ее звали? Что-то то ли на «О», то ли на «Т». Как она сразу воспротивилась знакомству, явно подстроенному? Никласу нравились девушки с характером – возбуждали спортивный интерес. Зоряна была не такая. Точнее, это где-то было в ней, глубоко внутри. Но она прятала. Он вспомнил, как обманом поцеловал ее на Мосту Влюбленных, и она потом отчитала его, как ребенка. Может, она привлекла его тем, что не кинулась ему на шею. Не предложила вместе отдыхать еще в самолете. Потому что все их встречи были спланированы и сынициированы им, а она лишь соглашалась.

Но все эти самокопания совершенно не помогали Никласу. Он скучал. Возможно, Элоф прав, и Никлас, насытившись ей, оставил бы ее, как оставлял всех. А в глубине души теплилась надежда, в которой он и сам не отдавал отчета, что это было что-то настоящее.

Никлас вернулся в номер, достал из мини-бара крошечную бутылочку с виски и улегся на кровать, щелкнув пультом от телевизора. Он бездумно перелистывал каналы, иногда задерживаясь. Уснул он под выпуск вечерних новостей по первому каналу.

Глава 3. Сентябрь

Зоряна

Первый месяц осени встретил Зоряну теплотой и возможностью не сменять гардероб на чисто осенний. Днем она много гуляла, заезжала в гости к сестре, читала взахлеб и рисовала. Вечерами она ездила на курсы. Три раза в неделю по четыре часа слушала лекции, чтобы на следующий день перечитывать конспект и изучать специализированную литературу. Зоряна добросовестно не только училась, но и выполняла упражнения из книг по психологии. В целом, она чувствовала себя счастливее, чем месяц назад. Она представляла, что каждый шаг, который она делала по пути к себе, приближает ее и к Никласу. Зоряна временами думала о нем, пыталась представить, чем он занят. Иногда изучала путеводитель по Швеции, перечитала все, что нашла в сети про Гётеборг. Так ей казалось, что она становится ближе к нему. Гуляя по виртуальной карте города, она думала: «Может, он здесь был? А в этой кофейне покупает себе эспрессо. Потом идет по набережной…» Она рассматривала стены университета, в котором он учился. Даже интереса ради глянула, что бы она сама могла там изучать.