365 сказок (СИ)

Вместо очевидного решения, я вонзил клинок в белую штукатурку. Она посыпалась, обнажая уродливо-красную кирпичную кладку. Я ударил ещё и ещё, расчищая всё большее пространство, нарушая белоснежность, сминая её, заставляя поддаваться напору обнажённого красного. В белой стене всё разрасталась рана, испещрённая желтоватыми прожилками раствора.

Выпрыгивающие на поверхность белизны двери хлопали и вновь скрывались, замирали рисунком, не в силах пройти сквозь тончайшую плёнку, и тогда я ударял сильнее, будто хотел добраться до них. Но на самом деле мне просто хотелось нанести увечье разрушить оковы белого, непорочного и пустого.

Снова и снова.

Запыхавшись, я замер с занесённым клинком. Теперь было видно, что стена простирается не так далеко, я мог обозначить точку отсчёта, измерить длину своего пути. Найти его конец, отметить его начало. И высота стала будто бы меньше. Теперь я мог бы добраться и до того, что казалось небом, но было лишь крышкой от коробки, в которую кто-то заключил меня.

Или… я сам заключил себя?

***

Клинок ударился о металл, мир переполнился глухим утробным звуком, будто в стену оказался вмурован гонг. Но то была дверь. Настоящая дверь.

Надавив на ручку, я ещё не знал, куда приду, но изуродованное мной белое пространство совершенно точно останется позади, а это казалось мне куда важнее, чем всё остальное.

Пальцы саднило от усталости, костяшки были сбиты в кровь, к открытым ранкам пристала меловая пыль. Она покрыла мою одежду, забралась в волосы, в нос, мешала дышать. И я шагнул через порог, стремясь сбежать от всего этого, но унося частицы белого на себе и в себе.

Что ж, такого следовало ожидать. Нельзя скрыться от того, что сидит на плечах.

Тёмный дверной проём вывел меня на берег моря, на этот раз северного, холодного, синего. Неподалёку на скале стоял заброшенный маяк, я был совершенно уверен, что он ждёт именно меня.

Хотелось бы отчистить одежду от меловой пыли, отмыться, вычесать волосы, но я устремился к маяку. Шаманский клинок вновь спрятался в моей ладони, но я пока и не нуждался в его помощи. Что-то внутри — компас ли — снова нашло верный ритм.

Ступени почти осыпались, пройти наверх было невозможно, но в круглом помещении первого этажа я нашёл карту Таро. Башня.

Усмехнувшись, я спрятал её в нагрудный карман. Значит, вот как? Я почти рассмеялся, теперь понимая, что совсем не сам загнал себя в оковы пустоты, совсем нет. И в этом мире, где северное море билось о стены маяка в настойчивой жажде сломить его, как время уже погасило фонарь, я оказался не сам собой.

Компас подсказал, что дверь ждёт меня где-то за скалами, и я поторопился к ней, отбросив всякие сомнения. Я вновь чувствовал дорогу, она опять меня вела.

***

Дверь оказалась щелью в скале, я прошёл в собственный сад, утопающий в сумерках. Пахло лавандой и чем-то терпким. Не оборачиваясь, я ударил локтём, тут же перехватив не ждавшего удара.

— Хотел получить моё сердце для разнообразия?

Заходясь кашлем, мой противник вырвался из рук. Смотрел он с насмешкой, хоть ему и потребовалось время восстановить дыхание.

— Любви-то от тебя не дождёшься, так что… — он развёл руками. — Вырвать сердце странника может только… странник.

— И зачем оно тебе мёртвое? — покривился я. — Истолчёшь в порошок и съешь?

— В нём ключ, — и тут он посерьёзнел. — Я буду звать тебя очарованный пустотой.

— Уже нет.

— Неужели?

Мы всматривались в лица друг друга. Наверное, сейчас мы были безумно похожи. Наконец он уступил мне, но, почти растворившись во мгле, он успел сказать:

— Твои волосы.

***

Остановившись напротив зеркала в полутёмной прихожей, я всё равно увидел среди растрёпанных рыжих — а в таком освещении почти каштановых — прядей одну белоснежную.

Слишком светлую, почти сияющую.

Седую.

========== 241. Чай с бергамотом ==========

Осенний вечер казался оранжеватым, а у чая в чашке был привкус палой листвы. Я стоял среди потемневшего сада с чашкой в руке, как будто ждал чего, быть может, даже знака. Осень хранила молчание, только выступила из темноты и замерла напротив. Казалось, она всё ещё испытывала неловкость за то, что опоздала на нашу последнюю встречу.

Наконец она забрала чашку из моих ладоней.

— Твой путь сегодня должен был начаться вовсе не здесь, — она сделала глоток. — Бергамот, как чудесно.

— Мой путь сегодня стёрт из прошлого, — пожал я плечами. — Уж лучше чай с бергамотом.

— Присядем? — Осень прошла к скамейке и устроилась там. Длинная юбка успела нацеплять листвы, хотя деревья вокруг ещё не спешили зазолотиться.

Я послушно сел рядом, любуясь её чертами. Иногда мне только этого и хотелось.

— Одна прядь у тебя теперь принадлежит зиме, — она отвела взгляд. — Такое случается.

— Меня убеждали, что пустоте, — я почти не удивился.

— Зима оптимистичнее пустоты, не находишь? — она снисходительно усмехнулась. — Ты, конечно, любишь ходить по грани, но всё же предпочтёшь холод, а не белое ничто.

— Наверное, — сейчас ответить точно я в любом случае не мог.