365 сказок (СИ)

В иных местах из любопытства я бы поискал, попытался предположить причину разрушений, но здесь всё было слишком однозначно. Мир разрушался, его время кончилось, и потому он пришёл в запустение. Я всё меньше верил, что смогу найти кого-то из обитателей здешних мест.

Улицы города дышали бездной. Где-то в самом центре его, вероятно, образовался разлом, и, наверное, лучше было уйти, а не выискивать его, но внутри меня задрожал невидимый компас. И я не хотел ему отказывать. Квартал за кварталом — серые, жёлтые, оранжевые, розовато-лиловые… Когда-то город был восхитителен, но сейчас стал руинами, и хоть в утомлённом, усталом и разрушенном тоже была прелесть, меня эти красоты заставляли печалиться.

А в центре площади я нашёл её.

Поначалу можно было подумать, что она — жительница этого мира, его дочь, оставшаяся в одиночестве после свершившейся катастрофы. Но тут она посмотрела мне в глаза, и я увидел, что у неё нет зрачков, а радужка, совершенно круглая и переполненная серым и чёрным, принадлежала оголодавшей бездне. Улыбка её была мягкой, но становилась всё шире и шире, и вот уже показались белые клыки.

— Что ты забыл здесь, странник?

Она протянула ко мне руку, но бессильно уронила её, в тот миг я заметил, что она врастает в каменные плиты… или вырастает из них и не может сдвинуться с места.

— Искал жизнь, — я оглядел разрушенную площадь. — Но здесь только гибель.

— Мирам настаёт пора уходить, — кивнула она. — Хочешь, уходи с ним.

— Моя дверь откроется в ином месте.

Я уже даже видел её, но бездна была бессильна рассмотреть сияющий прямоугольник прямо рядом с собой.

— Жаль… Странники хороши на вкус, — она хрипло рассмеялась. — Шутка голодной бездны, как тебе?

— Наверное, даже смешно, — я шагнул к двери. — Неужели тут никого больше нет?

— Есть, — и тут лицо её преобразилось. Кто бы мог подумать, что бездна сумеет нежно улыбнуться. — Держи.

На её когтистых ладонях появилось пушистое создание, больше всего похожее то ли на кролика, то ли на совсем юного дракона, отчего-то сменившего чешую на шёрстку.

— Он здесь последний.

— Что мне нужно сделать?

— Дверь отведёт тебя в мир, где продолжится жизнь этого существа, — и бездна вдруг скрылась, исчезла, будто впитавшись в плиты.

В тот же миг в самом сердце мира зародился чудовищный стон, он рос, рос, пока не стал криком. И когда слышать его было уже совсем невозможно, я шагнул через порог.

Спокойствием полудня переполнился воздух. Луговые травы тянулись к небу, ручей щебетал на перекатах. В этом мире я бывал часто, я знал его, и он узнавал меня.

Между раскидистыми кустами я свил из мягкой травы подобие гнезда, куда и уложил пушистое создание, пережившее собственный мир. Сон, насланный бездной, был крепок, и потому я успел уйти прежде, чем спасённый проснётся…

Все миры увядают по-своему, какие-то рушатся с криком и шумом, какие-то разлетаются в пыль беззвучно. Но мало таких, что после себя оставляют росток в существе, уснувшем на ладонях бездны.

========== 065. Красота, противостоящая пустыне ==========

Свет сеялся мягко, словно боялся потревожить, здесь он вообще походил на живое существо. Я бродил в этом мире, казалось, целиком состоящем из пещер, стены которых являли собой настоящие картины, так переливались кварцы, аметисты, опалы и многие другие камни, уже несколько часов. Колдовство красоты кружило голову, и иногда мне начинало чудиться, что я не найду выхода вовсе, потому что и не захочу его искать.

Мой путь проходил по берегам подземных рек с быстрой и холодной водой, по краю озёр, что были похожи на оставленные кем-то огромным серебряные зеркала, по узким и широким коридорам, сплетавшимся в настоящий лабиринт.

Наверняка кто-то жил здесь, но ускользал, избегал меня, старался не вглядываться, прятался в изменчивых тенях. И я двигался один сквозь царство рассеянного света и воздушных пастельных красок.

Сводчатые потолки, словно вырубленные в скале, поросли грибницей, и именно она давала этот нежный свет, не холодный, чуть золотистый. Вскоре я так к нему привык, что почти считал солнечным, и лишь когда потолок заметно снизился и потянуло сыростью, вспомнил, что нахожусь всё же в подземелье.

Тут же подумалось, как же тогда там, наверху? Каков мир извне, если здесь столько чарующей красоты, столько цвета и красок?

И это стало моей новой целью, но коридоры неизменно поворачивали и шли вниз, а я уже понятия не имел, как глубоко спустился, где вообще нахожусь. Поначалу я ведь не придавал тому значения, а теперь было уже не так-то просто определиться. Мне пришлось проблуждать ещё долго, пока я не нашёл наконец-то коридор, ощутимо забирающий вверх. Ободрившись, я двинулся вперёд, почти не отвлекаясь на свечение красок.

Конечно, и эта дорога оказалась извилистой, то поворачивала, то кружила на месте, но всё же она поднималась, и именно это мне было нужно.