365

От Яны они вернулись уже к утру. Бабушка, судя по затуманенному усталому взгляду, мечтала только о том, чтобы лечь поспать, такие долгие гуляния были ей не по возрасту, да и атмосфера праздника оказалась, мягко говоря, не слишком приятной. Игорь и сам мечтал о тёплой постели и тишине, где не будет шумной сестры, её жениха, перепуганных родственников, не знающих, пригласили их или нет…

Но в доме горел свет. Игорь знал, что Саша так поздно без причины не могла не спать, потому удивлённо заглянул в гостиную и мигом отшатнулся.

— Ольга Максимовна, — одними губами прошептал он бабушке. — Будем заходить?

— Отойди!

Ева Алексеевна потянула внука за рукав пальто.

— Хлопни дверью, — приказала она. — А не врывайся, не предупредив.

Игорь подчинился, по правде, не до конца понимая мотивы бабушки — и уже тогда, когда услышал из комнаты шум, а Саша буквально вылетела в коридор на звук, понял, что этот разговор между матерью и дочерью точно не предназначался для посторонних ушей.

Признаться, он был рад, что ничего не расслышал. Сейчас было бы очень стыдно перед Сашей, да и Ольшанский знал: далеко не все секреты должны быть известны каждому члену семьи. Александра в последнее время и так стала очень закрытой, и на то были серьёзные причины. Испугать её, испортить и так расшатанные из-за её здоровья, их родителей и работы отношения — последнее, чего он хотел.

— Вы уже вернулись, — Александра несмело улыбнулась. — А мама… Заехала ко мне. Сказала, что не пошла к Яне, всё-таки, она там чувствовала бы себя чужой…

— Очень зря, — Ева Алексеевна говорила через силу, поддерживая эту смешную материнскую ложь. — Мы были бы очень рады видеть Олю за семейным столом. Здравствуй, дорогая, — женщина обошла Сашу, подошла к Ольге Максимовне, обняла её, словно видела впервые за последние несколько недель, а не сидела с нею за одним столом пару часов назад, и даже поцеловала в щёку. — Может быть, переночуешь у нас? Уже четыре часа утра, куда ты поедешь…

— Нет-нет, — заспешила та. — Мне уже пора, я обещала Коле, что подожду его дома…

Она спешно натянула сапоги, схватила свою верхнюю одежду и, напоследок едва улыбнувшись дочери, вылетела из квартиры.

Ева Алексеевна вздохнула и ушла к себе, сославшись на плохое самочувствие, а Игорь и Саша так и остались стоять в коридоре.

— Не знаю, что на неё нашло, — пытаясь оправдаться, выдавила из себя Саша. — Мы вроде бы просто разговаривали…

Только вот глаза у Александры были заплаканными, как бы она ни пыталась этого скрыть.

— Не расстраивайся, — Игорь обнял жену и осторожно поцеловал её в висок, словно пытаясь этим нежным жестом передать все свои чувства, которые не мог высказать словами. — Всё будет хорошо. Твоя мать, возможно, всё ещё неловко себя чувствует рядом со мной или с бабушкой. Последнее вот очень вероятно.

Саша вздрогнула, спрятала лицо у него на груди и, кажется, позволила себе уже не так сильно сдерживать слёзы. Игорь сделал вид, что ничего не понял, только поглаживал жену по голове.

Спрашивать, что произошло, он не видел смысла. Можно подумать, это не было понятно с самого начала…

52 — 51

52

12 марта 2018 года

Понедельник

После бессонной субботней и слишком короткой воскресной ночи можно было вставлять в глаза спички — это всё равно не заставило бы их открыться. Игорь и Саша напоминали со стороны двух зомби, которые могли не то что работать — только пить и механически отвечать на вопросы. Ольшанский, правда, отошёл после третьего стакана кофе, а вот его жена, когда окончательно проснулась, стала мрачнее тучи.

Дорога домой сегодня получилась особенно долгой — то пробки в городе, то ещё какая-то ерунда, — и всё это время Александра отчаянно пыталась поддержать разговор, но то и дело выпадала из него, погружаясь в свои мысли.

Единственным, что выдернуло её из меланхолии, были вопли, доносившиеся из квартиры.

Слышно их стало ещё за три лестничных пролёта. Евы Алексеевны в квартире не оказалось — судя по всему, решила выйти в магазин на несколько минут, — а у миски развернулось самое настоящее побоище.

Малыш, скромно питающийся кормом, всегда получал определённую дозу в сутки, и ни грамма больше — для него это было вредно. Магнус же ел всё, что ему подворачивалось, и от кошачьей пищи, прописанной ветеринаром, отворачивался с презрительным выражением морды.

Но сейчас, очевидно, решил изменить своим кулинарным предпочтениям.

Морда Магнуса была вся в крошках сухого лечебного корма. Усы, уже немного отошедшие после прошлых приключений, воинственно торчали в разные стороны. Спину кот выгнул горбом, хвост распушил и всем телом вздрагивал, пытаясь сбросить с себя крохотного соперника, но был не в силах это сделать.

Малыш восседал на своём отце, уцепившись коготками и зубками Магнусу в холку, и шипел. Он тоже выгнулся горбом, а маленький, совсем детский хвостик распушил так, что тот со стороны напоминал отменную метёлку. Звуки, издаваемые котёнком, больше всего напоминали шипение громадной змеи.

— Пусти его! — вскрикнула Саша, бросаясь на помощь Магнусу. — Пусти его, не трать силы на эту громадину. Пусти, малыш!