37 девственников на заказ

— Евфросиния Павловна, — вкрадчиво обратился Урса, — разрешите вам задать несколько вопросов личного характера.

— Пожалуйста!

— Где и как вы узнали о пациенте доктора Ланского, суициднике по кличке Байрон?

— В клубе “Голубой фламинго”, — не почувствовав подвоха, ответила я.

— Прекрасно… А скажите, дорогая Фло, что вы делали в этом клубе?

— Следила за Ланским, дорогой Уральский Самоцвет.

— Прекрасно… А в какой одежде вы посетили этот самый клуб для мужчин?

— Я была в мужской одежде, но только потому, что следила за Ланским давно и должна была регулярно менять свой облик! Там я встретила своих пациентов. Амадей сказал мне, кто был с Ланским, и рассказал, как найти квартиру Байрона.

— А зачем вам нужна была квартира этого самого Байрона?

— Потому что он суицидник! И Глистин был суи-цидник. Глистин говорил мне, что по договору должен выпрыгнуть из окна на рассвете! По договору, понимаете?

— Евфросиния Павловна, что бы вы посоветовали, расскажи я вам историю женщины, которая следит за своим бывшим любовником, посещая для этого гей-клуб в мужской одежде? Что она, ради проникновения в его квартиру, изображает повешение на люстре?

— Ничего не выйдет! — Я вскочила и прошлась мимо Урсы, размахивая перед его лицом указательным пальцем. — Ничего из ваших предположений не выйдет, потому что этот Ланский, который потерял сегодня документы, он — гомосексуалист! Не мог человек стать за пять лет принципиальным гомиком!

— Я вас умоляю! — закатил глаза Урса. — Ну зачем вы сюда еще и сексуальную ориентацию приплели?

— Как это — зачем? — взвилась я. — Мужчина, которого я помню как прекрасного любовника и ценителя женщин, не может вдруг превратиться в гомосексуалиста!

— Я раньше тоже думал, что дипломированный психиатр не пойдет переодетым в клуб для мужчин, — парирует Урса.

— Так это же для дела! Это для конспирации, понимаете?!

— А я что говорю? — снисходительно кивает Кохан. — Достали вы мужика своими приставаниями и желанием возврата старой любви, он и прикинулся перед вами голубым.

— С вами невозможно разговаривать!

— Остыньте. Пойдемте на кухню — посмотрим, что приготовила ваша мама. О! — принюхивается он с порога. — Голубцы!

— Опять голубцы, — тяжко вздохнула я, вспомнив чудную курицу Клавы.

— Вы можете не есть. Садитесь и слушайте. В карманах обеих жен Богдана Халея я обнаружил сильнодействующее снотворное двух видов. Соответственно, отравлены они были именно этими препаратами, добавленными в больших дозах в коньяк, — то есть они отравили друг друга. И я подозреваю, что тут не было никакого сговора, просто бабушки сели выпить-закусить, одна решила избавиться от другой, а другая… В общем, здесь все понятно. Вы только прочувствуйте, дорогая Фло, иронию данного смертельного случая. Две жены одного и того же человека — молодая и старая — спонтанно решили отравить друг друга! — Урса ставит на стол огромное блюдо с десятком голубцов и сладострастно его обнюхивает. — Чувствуете запах интриги? Нет? А ваша мама передала мне в подробностях последний ваш с бабушками разговор в ее квартире.

— Она могла что-нибудь напутать, она в конце сильно рассердилась и была совершенно не в себе, — предупреждаю я.

— Да. Я знаю. — Урса, к моему ужасу, засунул в рот целый голубец и, закрыв глаза, начал пережевывать. Шумно проглотив его, он удовлетворенно вздохнул и заметил: — Я знаю, что старушки хотели от вас за подаренную собственность.

— Ерунда все это, не слушайте маму — она…

— Она на редкость разумный человек, — перебил Урса. — И я уверен, что она не станет переодеваться в мужскую одежду, чтобы проследить за кем-то в клубе для геев. Ей такое просто в голову не придет. Чувствуете пронзительную чистоту помыслов вашей мамы?

— Чувствую, — кивнула я и стала ждать, пока Урса прожует и проглотит следующий голубец.

— Аквиния хотела, чтобы вы нашли ожерелье, а Анна, чтобы вы нашли убийцу Халея и сдали его правосудию. Так?

— Почти. Аквиния думала, что…

— Не будем останавливаться на деталях, — опять перебил Урса. — Важно, что они обе знали о вас нечто такое!..

— Они обе все знали и про ожерелье, и кто убил Богдана. Они сами мне сказали. По секрету. Тайком друг от друга. Анна попросила не искать бриллианты, а Аквиния предупредила, чтобы у меня и в мыслях не было искать убийцу, иначе всем будет плохо.

— Благодарю вас, драгоценная моя Фло, — пропел Урса и поднес ко рту голубец.

— Стойте! — остановила я его. — За что это вы с такой самонадеянностью меня благодарите?

— Вы только что помогли мне раскрыть преступление.

— Как это? — Видя, что Урса опять поднял вилку с нацепленным голубцом, я схватила его за руку. — Какое преступление? Вы только что сказали, что старушки отравили друг друга!

— Вы помогли мне раскрыть убийство Богдана Халея.

От неожиданности я отпустила руку Урсы, он тут же засунул в рот заготовленный голубец. Стекающий по подбородку соус Урса с осторожным благородством промокнул вышитой салфеткой.

— Эти салфетки вышивала Аквиния! — злорадно заметила я.

Он только кивнул, выражая восторг глазами.

— Я могу рассказать, как все было, — предложил Урса, завершив процесс заглатывания.