37 копеек

Всё это Коля рассказал мне сам, мёртвым монотонным голосом, без интонаций, как автомат. Видимо, посчитав меня единственным близким человеком.

Рассказал, ни на что не надеясь, просто чтобы выговориться.

И что мне теперь с этим делать?

Ведь выходит, что именно я и стал, пусть косвенно, виновником того, что с ним произошло. Понятна теперь стала и его злоба, и запредельная жестокость тогда, в предыдущей версии истории.

Правда, таких подробностей ни я, да и никто другой, тогда не знали.

Что же мне теперь делать-то?

А ведь знаю что, знаю.

— Слушай, ты это никому больше не рассказывал?

— Да ты что!

— Давай сделаем так — ты ведь знаешь, что я Сказочник?

— Да весь город знает.

— Тогда вот что, как кончится школа, приходи к нам на Которосль, ну туда, где у нас место. Познакомлю тебя с пацанами, может, эти и отстанут.

— Да не отстанут, ты не знаешь, какие они.

— Ты всё равно приходи, хуже не будет.

— Не будет… приду…

… Костёр стреляет искрами, пышет жаром от углей.

Я снова рассказываю.

Среди слушателей и Коля.

То ли подонок, то ли жертва.

Время далеко за полночь, рассказ мой, на этот раз — вольная интерпретация "Марсианина" Энди Уира, близится к концу.

Все карамельки и прочее угощение давно уже съедены, только в одном из ящиков шкафа, ставшего хранилищем наших запасов, лежит увесистый кулёк с подушечками, в кофейной обсыпке. Незадолго до того слегка, совсем чуть-чуть, сбрызнутыми мною водой и посыпанными порошком из заветного пузырька. Сбрызнутыми, чтобы порошок получше прилип, и потом медленно и тщательно перемешанными алюминиевой ложкой, сразу же выкинутой.

Конфет побольше полкило, и предназначены они для Колиных мучителей, как откуп хоть на какое-то время.

Разумеется, из его рук они ничего не возьмут, потому что западло, но специально для этого приглашён ещё один детдомовец. Не мной, разумеется, хотя и с моего ведома, а Колей.

Вот он-то сегодня ночью и принесёт кулёк в спальню к старшим. Ни сам Коля, ни его невольный помощник не в курсе, что это за конфеты.

Они притащили украденную из детдомовской столовой капроновую мелкоячеистую сетку, наслушавшись наших разговоров, что с рачевнями просто беда — старые сетки совсем истрепались, а заменить нечем. А благодарные пацаны решили отдариться, конфетами. Из наших общих запасов.

Пара вовремя сказанных фраз, заданных как бы в никуда вопросов — и всё.

Была вероятность, что кто-то может не догадаться сделать то, что нужно, или сделать не так, но в этом случае я всегда мог прервать процесс. Не вмешиваясь якобы и не направляя его явно!

Всё должно совершится само собой.

Я переночую сегодня у Валерки Савина, а утром вернусь в город, где и узнаю, сработала ли моя задумка.

Сработала.

Причём так, что лучше бы не.

Конфеты были приняты благосклонно, и уже почти все съедены, когда гонец решился сказать, что это от Коли Никитина, с просьбой не трогать его хоть какое-то время. Мол, если надо, ещё будет.

До глубины души оскорблённые старшие всей толпой ринулись в младшую спальню, и буквально затолкали остатки конфет Коле в рот. Слегка попинав вдобавок, пока он не потерял сознание.

А пока не потерял, успел крикнуть, что Сказочник всё знает, и отомстит за него, скоро и страшно.

Слышал это весь детдом.

В общем, вляпался я по полной.

Тем более, что к обеду и Колю, и его обидчиков срочно госпитализировали.

Со страшной рвотой, диареей, скачками давления, желудочными коликами.

Классические, короче говоря, симптомы.

И по крайней мере двое уже умерло, несмотря на все попытки промыть желудок и прочую бесполезную суету.

Похоже, и продукт я приготовил качественный, и доза оказалась достаточной.

Ну что, сразу идти сдаваться, или погодить?

9. Колдун

Странно, но в школу за мной так и не пришли.

Чтобы под белы руки — и "по тундре, по железной дороге…"

Хотя внутренне я уже был готов к этому, и даже смирился.

Ну а что оставалось делать? Пуститься в бега, потом перейти финскую или турецкую границу, дать интервью с разоблачением (непременно с разоблачением, как же без него?), попросить и, само собой, получить политическое убежище и подороже продать всё, что знаю.

Скажем, за миллион баксов — вполне неплохо по тогдашним ценам. Мелкими купюрами, бывшими в употреблении и с не идущими подряд номерами. И вложить их в акции IBM, INTEL и биткоины. Хотя последние — это попозже.

Ага… самим-то не смешно? Я не про бизнес-план, он-то как раз вполне, а про саму идею в реализации 10-летнего пацана.

Решил — придут, отказываться ни от чего не буду. Признаваться, естественно, тоже, если не спросят, ну а уж спросят — каяться и каяться.

Но и вечером, и ночью никто меня не потревожил.

Что-то пошло не так? Где, что и у кого? И хорошо это для меня, или плохо?

Вот с такими мыслями и уснул.

А проснувшись, начал собираться в школу. Где на втором уроке в наш класс и вошли директор, участковый, две какие-то тётки сугубо чиновичьего вида и, судя по белому халату, врач.

Я даже испытал нечто вроде разочарования — это такими мизерными силами меня брать пришли? И демонстративно остался стоять после того, как директор кивнула вскочившим одноклассникам — Садитесь, садитесь…