37 копеек

— Серёжа, а тебя это что, не касается?

Я хотел сказать что-то в духе "деревья умирают стоя", но смешался и сел. На своё место. Неправильно это! Меня должны были вызвать из класса под благовидным предлогом, а там уж… Или перехватить по дороге, в школу или из школы. Короче, чёрт знает что!

После небольшой суеты, пока пришедшие, кроме одной из тёток, оказавшейся заведующей Гороно, устраивались перед доской на внесённых из коридора (с собой что ли принесли?) стульях, заведующая, стоя у учительского стола, обратилась к классу.

— Дети! Все вы знаете, как наша страна заботится о молодом поколении. Партия и правительство не жалеют сил и средств, чтобы дать вам образование, чтобы воспитать из вас настоящих советских людей, для которых в будущем открыты все пути. Ваша задача — учиться самим и помогать своим товарищам, тем, кто по разным причинам испытывает временные трудности…

Я слушал и ничего не мог понять. Что это, зачем, почему?

А тем временем от доски неслось.

— К сожалению, один из ваших одноклассников, попавших под дурное влияние, совершил антиобщественный поступок, стоивший жизни двоим…

Вот оно! Я сжался в предчувствии слов — А теперь Серёжа Шумов пусть расскажет, зачем он это сделал!

— Коля Никитин, пришедший в ваш класс в прошлом году, вместе с ещё одним мальчиком тайком пробрался несколько дней назад в столовую интерната, где, как вы знаете, он живёт после трагической гибели (чего-чего?) его родителей, и совершил кражу.

— Он взял несколько банок консервов, среди которых случайно оказались испорченные, и угостил ими других воспитанников. Из-за необдуманного поступка Коли пострадал не только он сам, но и ещё двенадцать детей, двоих из которых, к сожалению, спасти не удалось.

— Жизнь самого Коли и остальных сейчас вне опасности, завтра вы уже сможете его посетить, чтобы продемонстрировать своё чувство товарищества и поддержать и его, и остальных пострадавших.

— А сейчас врач нашей городской больницы, Нина Павловна, расскажет, чем могут быть опасны консервы, и какие меры нужно соблюдать, чтобы избежать подобного.

Женщина в белом халате встала и начала объяснять, что такое ботулизм, как по внешним признакам отличить банку с опасным содержимым, что делать, если всё же почувствовали симптомы, и какие именно, но я её уже не слушал.

В голове билась одна мысль — я теперь знаю, что чувствует приговорённый к повешенью, когда приговор уже зачитан, петля одета на шею, и остаётся только выбить скамейку из-под ног. И вдруг вместо этого — помилование, да ещё и с извинениями за доставленные неудобства, и с компенсацией, и с уверениями в совершеннейшем почтении, и прочее, и прочее.

Уроков в тот день больше не было. Наш класс отпустили домой, после того, как выступил участковый и вторая дама, оказавшаяся сотрудницей детской комнаты милиции. Оба рассказывали о том, как нехорошо поступил Коля, совершив, как выразился участковый, "противоправный поступок", как легко можно "покатиться по наклонной" — это уже добавила сотрудница ДКМ, и оба хотя и немного, но пожурили нас за то, что не оказывали на нашего товарища положительного влияния.

Директор школы была гораздо более категоричной — она заверила всех, что мы всё поняли и осознали, и, как будущие пионеры, дружно подставим плечо оступившемуся товарищу, приложим все усилия и предпримем все меры. Ага… Пиджак только наденем, и сразу же… как один.

Официальная версия происшедшего гласила: двое воспитанников интерната из неустановленных побуждений (ну-ну, неустановленных. За капроновой сеткой для наших рачевен они туда полезли) проникли в помещение кухни-столовой и похитили несколько банок мясных и рыбных консервов, две из которых, с паштетом (никогда больше не стану есть паштета, ни под каким видом!) оказались поражёнными ботулизмом.

Содержимое эти банок они употребили в пищу сами, а также угостили своих товарищей.

В результате тринадцать человек получили тяжелейшее отравление, причём двоих, несмотря на своевременно предпринятые меры, спасти не удалось.

Далее следовали оргвыводы.

Директор интерната, повар, завхоз-кладовщик и воспитатели в группах, где были пострадавшие, пошли под суд. Как допустившие, не обеспечившие, не предусмотревшие и так далее.

Легче всего отделались воспитатели, условными сроками. А вот директор и завхоз получили по восемь лет, повар — пять.

Кое-кого сняли в Гороно, санитарный врач, курировавший интернат, и главврач городской больницы, которому подчинялся санитарный, были уволены.

Интернат был расформирован, а его воспитанников раскидали по другим подобным заведениям по всей области.

В том числе и Колю Никитина, отчего и одноклассники (и не только), и учителя вздохнули с облегчением. Больше мы его никогда не видели.

А я долго пытался понять — что, мой рицин, получается, не сработал?

Почему?

Да мало ли — нарушил технологию, или условия хранения, или концентрация оказалась недостаточной. Всё ведь делал по воспоминаниям многолетней давности, да исходя из общих соображений.