38 1/2: 1 муж и 2 любовника

– Надень рубашку, прикрой плечи, и тогда нас впустят. У меня внизу еще футболка, – говорит он, улыбаясь.

Это меня успокаивает. Взявшись за руки, мы входим в храм, и моим глазам открывается его сверхчеловеческая красота. Я уверена: здесь можно провести часы, даже дни, и все равно будет на что посмотреть. Но моя тяга к прекрасному, к истории и архитектуре на сегодня удовлетворена, потому что нам холодно, а я не хочу, чтобы человек, великодушно одолживший мне рубашку, из-за моей легкомысленности еще и простудился. Мы идем к выходу, радуясь, что на улице нас встретят солнечные лучи. Полицейские, которых на площади перед собором не счесть, позаботились о том, чтобы мы нашли свои велосипеды там, где их оставили. Голодные, мы едем в сторону Тибра. Мы находим ресторанчик в Трастевере, пируем от души и за приемлемые деньги, пьем кьянти и с большим удовольствием закончили бы здесь день. Слегка на подпитии мы продолжаем путь, день клонится к вечеру. Едем к Колизею по мосту Палатино. Я замираю: Бен Гур жив! Он стоит передо мной во плоти, от него разит перегаром, и заплетающимся языком он пытается по-итальянски убедить меня с ним сфотографироваться. Подходит Юлий Цезарь, старый и беззубый. Он тоже очень хочет окупить приобретение своего костюма. Как назло, я сошла с велосипеда, потому что мне что-то попало в глаз. Макс ездит вокруг нас и от души веселится. Мне с большим трудом удается вырваться из лап Бен Гура и Юлия Цезаря. От Колизея мы едем к нашему отелю. Да, сиеста, прохладная ванна, много любви и нежности, а потом, возможно, немного сна. Вечером мы договорились поужинать с Гарри и Эдит. Когда мы в девять часов прибываем на место, Гарри уже ждет нас. Эдит плохо себя чувствует, сообщает он. и, если сможет, присоединится к нам позже. На такси мы отъезжаем из центра в незнакомую часть города. Наш ресторан – рай для гурманов, куда ходят преимущественно местные. Мы садимся за столик на улице. Белая скатерть, свечи, пластиковые цветы. Но одного у римлян не отнять: они все делают быстро. Уже через три минуты нам приносят вино, воду и хлеб. Я задумчиво окунаю кусочек хлеба в пиалу с маслом и солью, пока Гарри рассказывает, что после Рима собирается поехать в Альпы, покататься на лыжах. Мы болтаем и болтаем, трещим как сороки, едим и слегка забываем о добром старом Максе.

– Ты хорошо катаешься? – спрашивает Гарри, придвигаясь немного ближе ко мне. Макс ушел в туалет.

– Да, – говорю я, – хорошо и с удовольствием. Я очень люблю кататься на лыжах. В прошлом году я была на курсах сноубординга.

– И как? – заинтересованно спрашивает Гарри.

– Больно! – смеюсь я. – Сплошные синяки, больше всего – на попе и на ногах, а точнее на коленях. Выйти из машины для меня было пыткой. Наверное, это ужасно нелепо выглядело.

Макс возвращается мрачнее тучи. Я не понимаю, в чем дело, и делаю глоток вина (специально охлажденного). Гарри громко хохочет, подливает мне еще и спрашивает Макса, не хочет ли он выпить. Макс мотает головой.

– Сколько уроков у тебя было? – спрашивает меня Гарри.

– У меня были уроки с инструктором по часу через день. И так целую неделю.

– Инструкторы по сноубордингу такие же шутники, как и лыжные инструкторы? И имеют такой же успех у дам? – спрашивает Гарри, выливая в мой бокал последние капли вина.

– Гм, да! Они, как правило, очень молодые и очень темпераментные – когда что-то показывают, то держат крепко. Рядом с таким красавцем берешь себя в руки и прекращаешь ныть.

Гарри засмеялся.

Макс молча сидит напротив, и я вижу, что начинают сгущаться тучи. Что с ним такое? Почему он злится? Он наливает полный бокал вина и выпивает залпом, как будто умирает от жажды.

Гарри наклоняется ко мне и спрашивает:

– И как твои успехи?

– Мне нужно взять еще несколько уроков. Скоро мы с друзьями собираемся в Австрию, там посмотрим, на что я способна.

Макс меня беспокоит. У него такое лицо, как будто он выпил уксуса. Мы с Гарри обсуждаем детали. Куда лучше поехать? Где женские горнолыжные костюмы самые волнующие? Цены, сезоны, советы, впечатления, воспоминания – все, о чем болтают те, кто без ума от горных лыж. Макс продолжает молча пить, выражение его лица все больше ужесточается.

Я кладу свою руку на его, но он делает вид, что не заметил, и убирает ее. Это же смешно! Мужчины иногда ведут себя как дети. Он и сам живет в Мюнхене, и наверняка тоже пару раз да катался. И прежде чем я успеваю задать ему вопрос, взрывается бомба. Макс, который до сих пор молчал, открывает рот и низвергает на меня целую тираду:

– Ты что о себе возомнила? Кого ты тут из себя изображаешь? Все, хватит, надоело! Прекрати наконец этот бред!