40 австралийских новелл

«По — моему, сперва это было где‑то чуть — чуть «подальше», «вон за той горной цепью», и скот там чуть подичее, лошади чуть поноровистей, а народ чуть потолковее, чем в любом другом месте. По мере того как в наших глухих углах рождались все новые и новые сказания, приметы Спиво стано — вились все определенней: эго уже страна быстрых потоков, тенистых рощ, сочных зеленых пастбищ — обетованная земля овцеводов, куда переселяются после смерти все достойные люди, и не одни только достойные.

В самом начале века старый гуртовщик по имени Джим Диллом обосновался на клочке земли к юго — западу от Уайндема, что в Западной Австралии, и назвал его Спиво. Так оно значится на карте и по сей день, давая пищу для домыслов, действительно ли это то самое Спиво, о котором рассказывают столько чудес.

Как бы там ни было, легенды о Спиво все же дают кое-какое представление об этой мифической ферме и о людях, вершивших на ней дела. Все эти легенды — а их сотни — вполне согласуются между собой, когда речь заходит о размерах Спиво, но героями в них являются самые различные люди, хотя с двумя — тремя приходится встречаться почти в каждой легенде. Видимо, это как раз те, кто делал в Спиво погоду, тогда как остальные, которым так или иначе приходилось сталкиваться с ними, выступают в роли их славословов.

Первым идет Скрюченный Мик, который пытался удавиться на собственной бороде в Великую засуху. Он был непревзойденный стригальщик: пятьсот овец в день было для него сущий пустяк. Однажды Босс, выведенный из себя его грубым обращением с баранами, пришел к нему в сарай для стрижки овец и рявкнул: «Уволен!» А Скрюченный Мик как раз гнал стрижку вовсю. Он работал с такой скоростью, что выстриг еще полтора десятка овечек, прежде чем смог разогнуть спину и повесить ножницы на крюк.

Последние годы его жизни омрачило случившееся с ним несчастье. Он мыл овец, как вдруг оступился и упал в котел с кипятком. Большой Билл, стоявший тут же, выхватил его из воды, сорвал с него одежду, затем поймал двух баранов и перерезал им глотки. Содрав с них шкуры, он обернул ими — мездрой к телу — туловище и ноги Скрюченного Мика. Когда три недели спустя его доставили к врачу, тот лишь взглянул на него и сказал:

— Вы сделали с ним чудо, ребята. Чтобы снять с него эти шкуры, понадобилась бы серьезная операция. Они прижились на нем.

Как рассказывал потом Большой Билл, они вернулись со Скрюченным Миком в Спиво и с тех пор ежегодно стригли его.

— Он давал двадцать два фунта шерсти, — говорил Большой Билл. — Недурно.

Большой Билл, который взялся возводить ограду из колючей проволоки вокруг Спиво, был там, по рассказам, первым силачом. Свое состояние он нажил на Кройдонских золотых приисках, продавая выработанные шахты, чтобы в них, как в ямы, ставили телеграфные столбы. Ему‑то сперЕа и поручили обнести оградой Спиво, но уже после одного дня копания ям под столбы Билл отказался от такого дела. Утром он оставил свой завтрак у первой выкопанной ямы, а в полдень, решив подкрепиться, бросил лом и отправился в обратный путь. Но он накопал столько ям, что добрался до своего завтрака лишь в полночь. Это для него было уже слишком.

— Недолго и ноги протянуть, если продолжать в том же духе, — пояснил он.

Был там еще дядюшка Гарри, который проехал через Уагга — Уаггу верхом на ломе и даже не натер ему спину. Этот тихоня завез пять тонн оловянных свистулек в такие места, где еще и населения‑то не было. Однажды, когда Большой Билл расхвастался перед всеми своей силой, кто‑то возьми и спроси дядюшку Гарри, приходилось ли ему поднимать большие тяжести.

— Нет, — скромно ответил он. — Какой из меня силач! Поднимать тяжести — это не по моей части. Но все же как‑то раз мне пришлось снести одну очень неудобную ношу с баржи, которую вел на буксире «Толарно». Случилось это у Тинтинналоджи, и, заметьте себе, груз был вовсе не тяжелый, а просто неудобный. Я нес — да к тому же в гору — двухлемешный плуг, несколько борон и восемь дынь без всякой упаковки. Нести было не то что тяжело, а неудобно — иначе было бы не о чем и говорить.

Плосконосый Джо работал в Спиво погонщиком волов. Упряжка у него была такой длины, что ему пришлось провести телефонную линию между передними волами и задними. Прежде чем осадить, он созванивался с негритенком, которого держал за форейтора, и приказывал ему остановиться, а через полчаса сам останавливал задних. Однажды его неверно соединили, и он убил целый день на перебранку с телефонисткой на станции.

Упряжка у него была самая что ни на есть сильная. Как-то раз Плосконосый Джо перевозил сарай с подсобной фермы и его засосало в трясину на берегу реки Спиво. Здесь — то

Плосконосый и задал настоящую работу своим волам. Они налегли на постромки с такой силой, что своротили берег, выгнули его излучиной в две мили и даже не запыхались.