40 австралийских новелл

— Я мигом. — Дарки торопливо спрыгнул на землю. — Тут всего‑то два или три чурбака. Я их брошу прямо в палисадник.

— Отнеси лучше во двор. В палисаднике кто‑нибудь увидит, и нас схватят. Я тебе помогу.

— Сам управлюсь. Думаешь, все такие хилые, как ты?

— Но ведь тяжело. Я помогу тебе…

— Сказал тебе, справлюсь! — буркнул Дарки.

Несмотря на протесты Эрни, он откинул задний борт грузовика, взял, поднатужившись, увесистый чурбан под одну руку, два поменьше под другую и, покачиваясь, двинулся по боковой дорожке к заднему двору.

Замерцал морозный рассвет. Эрни ждал.

«Чудной парень этот Дарки, — думал он. — Хотел бы я знать — есть ли у него хоть полено в сарае?..»

ДРУГ НЕ ПОДВЕДЕТ (Перевод Л. Чернявского)

Вы, наверно, заметили, что иногда совершенно несхожие люди становятся закадычными друзьями. Возьмите хотя бы Энди и Сэнди. Это была самая странная дружба, какую я только встречал в жизни.

Энди был рослый парень, с черной вьющейся шевелюрой, жизнерадостный, услужливый. Сэнди был приземистый, плотный, на рыжеватой голове уже завелась плешь. Характером он отличался флегматичным, почти угрюмым. Казалось, ничего между ними не было общего, наоборот, они вечно ссорились друг с другом — больше по пустякам, а иногда и всерьез.

Я и познакомился с ними как раз во время такой стычки.

В то утро, когда эти двое впервые появились у нас на скотобойнях, несколько наших ребят сидело в кабачке. В двери поминутно входили полусонные люди и заказывали завтрак. Энди и Сэнди уселись за наш стол, между мной и Перком О’Коннеллом, пожилым одноглазым человеком, которого мы выбрали секретарем нашего местного профсоюза.

— Ну что, пришли наниматься сюда, ребята? — спросил Перк.

— Угу, — сказал Энди, — на прошлой неделе взяли расчет у Энгвина — и сюда.

— А как там было, у Энгвина?

— Плохо. Потому и бросили. Он изверг, вот он кто, этот Энгвин.

— Да, мне говорили, — заметил Перк.

— Это не совсем так, — вмешался Сэнди, громко прихлебывая чай. — Не так уж Энгвин плох. Бывали у меня места и похуже.

— У тебя бывали места и получше, — резко повернулся к нему Энди. — Энгвин грабит нашего брата рабочего, набивает мошну да еще считает, что это мы его обкрадываем. Боится, как бы не утащили у него баранины на жаркое. Разве не так, приятель? — обратился он к Перку.

— Слыхал я, что у Энгвина трудно работать, его люди жадные, прижимистые, — промолвил Перк. — Гонят без передышки с этим их конвейером, верно?

— Слов нет, у этой банды не заработаешь, — не сдавался Сэнди. — Но не так уж там плохо, как Энди говорит.

— Если тебе там нравилось, так какого же черта ты ушел? — огрызнулся Энди.

— Говорили, что тут лучше.

— Так о чем же ты споришь? Ну о чем? — кипятился Энди.

— Я не спорю. Просто ты преувеличиваешь, вот и все…

Вскоре они нанялись резать скот на небольшую бойню.

— И бреем и причесываем по первому разряду, — говорил, посмеиваясь, Энди.

Они во всем были прямой противоположностью друг ДРУ^ГУ>^но всегда их видели вдвоем — водой не разольешь.

Вместе приходили на бойню, вместе завтракали, работали рядом, вместе заходили в кабачок и снимали вместе одну комнату. Они не расставались и по воскресеньям. В этот день они отправлялись на скачки и, как правило, проигрывали. Каждый сваливал неудачу на другого. Особенно издевался Энди над тем, что Сэнди ничего не смыслит в лошадях.

— Он не может отличить обыкновенной лошади от призовой, — сказал мне однажды Энди. — Только пускает на ветер наши деньги.

— То есть как «наши»? — не понял я.

— Мы ведь дружки, как вам известно, ну и кошелек у нас общий. Но, правду говоря, я еще больше трачу денег, чем старина Сэнди.

Они спорили о скачках чуть ли не круглые сутки, и каждый норовил поддеть другого.

Я работал в соседнем загоне и убедился, что и юмор у каждого был свой, особый, — этим они больше всего и отличались друг от друга. Энди был природный шутник; его насмешки отличались тонкостью и подлинным остроумием. Сэнди, наоборот, был способен только на безвкусные колкости и плохо замаскированные личные выпады.

— Совсем недурно для такого старого хрыча, как ты, — подшучивал Энди, следя за работой друга.

Сэнди только бросал на него свирепые взгляды: он не успевал придумать подходящий ответ.

Казалось, Сэнди нарочно пропускал мимо ушей шутки друга, чтобы весь запас своего небогатого юмора сберечь до удобного случая. А Энди, наоборот, с царственной щедростью рассыпал тысячу и одно острое словечко и множество забавных прозвищ. Все это было так оригинально и неожиданно, что даже тот, кого он высмеивал, хохотал вместе со всеми.