40 австралийских новелл

Но когда он уехал в большой город, где устроился на складе, Рози взяли в лавку на постоянную работу. Она быстро освоилась с делом — не только аккуратно заносила все заказы в книгу, но и сама доставляла их; знала наперечет все, что есть в лавке, и могла с точностью до последней банки сельдей сказать, что привезет следующий пароход. Пока сна была в лавке, Кафферти мог спокойно возиться, с бобами на огородике за домом, а жена его, добродушная грязнуха, — мирно похрапывать у себя наверху.

Каким заманчивым представлялось Рози ее будущее, когда она стояла у прилавка, отвешивая рыбакам чай и муку и перекидываясь с ними острым словцом, а по вечерам спешила домой с продуктами, купленными на заработанные деньги! «Маленькая Рози»! Казалось, в душе у нее постоянно журчит ручеек смеха. Ее улыбку за полмили видно, говорили люди.

Но жизнь ее круто изменилась, когда член муниципального совета Мортон решил, что пора выгнать Слейтеров из их крольчатника за ручьем и разбить там туристский лагерь для заезжих автомобилистов. У этого напористого предприимчивого человека был порядочный кусок земли, который он рассчитывал продать, и потому он грозно поглядывал на развалившиеся лачуги и шелудивых псов.

— Они свое взяли, эти люди, — повторял он. — Сколько лет живут — и ни квартирной платы, ни налогов не вносят. А все на нашем горбу. Это их становище — форменный рассадник глистов и всякой заразы. Давно пора его снести.

— А как же Рози? — возражали ему.

Да, а как же Рози?

— А Рози незачем уезжать, — объявила миссис Кафферти. — Я ее устрою при лавке, в задней комнатке. Ведь она у нас как своя, правда, Рози?

Сперва Рози, ошеломленная всеми этими разговорами, как будто согласилась. Но потом в ее темных глазах вспыхнул мятежный огонь.

— А по какому праву старый Мортон их выгоняет? — возмущалась она.

— Это все совет округа, — отвечали ей. — Совету нужен этот участок.

— Мало ли что ему нужно! Участок всегда был наш и больше ничей.

— Не болтай глупостей, Рози. Участок всегда принадлежал правительству.

— Еще чего! А когда же это правительство отдало его шайке старого Мортона?

Ну как растолкуешь столь неразвитому существу всю сложную систему земельной собственности? Старики Слейтеры делали вид, будто им вообще ничего не известно — жили, как прежде, и отмалчивались. Но, несмотря на их | пассивное сопротивление, Мортон стоял на своем. Весь участок вдоль соленого ручья надо отобрать, вырубить на нем кусты, разбить газоны, построить заправочную станцию и купальни. Придется Слейтерам поискать себе другое жилье. Для таких людей это проще простого, доказывал Мортон, пусть возвращаются в глубь страны, там им место. р — Если их выгонят, то и я не останусь, — объявила Рози. И с вызывающим видом отправилась домой помогать своему семейству укладывать скудные пожитки. По слухам, они перебирались куда‑то в глушь, на лесопилку, где Джон, один из подростков, имел постоянную работу; там и женщинам найдется сколько угодно дела — стирка, уборка. Рози хвасталась другим девочкам: у них будет домик из четырех комнат и апельсиновый сад, а внизу лужайка с ручейком — можно лошадь держать, а то и коз завести. По субботам в ближнем поселке показывают кино, а по воскресеньям ребята с лесопилки играют в крикет. Выходило, что жизнь там расчудесная. Все люди, по рассказам Рози, только и ждут Слейтеров, готовы их с оркестром встречать, если он у них есть, конечно.

— А эта свалка, — презрительно говорила она ребятишкам, ловившим креветок в ручье, — ничего в ней нет хорошего, я всегда говорила.

Но через неделю она снова появилась около лавки, понурая, словно пришибленная. Голубой залив, сверкающий в ранних весенних лучах, легконогий пони, серебристый дуб, предмет ее тайной гордости, — разве могла она бросить все это ради какой‑то фантазии, которая к тому же стала мерк-

— Мама говорит, что мне лучше остаться, — только и сказала она.

Молча пошла она за миссис Кафферти в заднюю комнатушку, выходившую окнами во двор. Когда дверь закрылась, она бросила узелок с вещами на кровать и долго разглядывала свое смутное, печальное отражение в осколке зеркала над умывальником.

С этого дня с Рози слетела вся ее веселая беззаботность; она стала решительнее отстаивать свои права. Вот, например, в вопросе об оплате. Больше она не довольствовалась теми несколькими шиллингами, которые Кафферти извлекал из кармана брюк, когда бывал при деньгах. Ей многое хотелось купить себе: купальный костюм, теннисную ракетку, туфли для пляжа. По вечерам она сосредоточенно изучала прейскуранты и потом посылала в город свои личные заказы.

Одинокая в этом чуждом ей мире Кафферти, она замкнулась в себе, в ней появилось обостренное чувство собственного достоинства и сдержанная уверенность. Расцветающая женственность придала ей новую прелесть — округлилась грудь, пополнели бедра. Она была очень хороша, когда мчалась на своем пони или сидела на камнях, подперев голову руками, и смотрела на рыбачьи лодки у дальних скал.