40 австралийских новелл

— Вам не понять, чего все это стоит.

«Понимать‑то я понимаю, — думал Мак — Доуэлл, — да разве он мне поверит?» И он спросил:

— Сколько вам лет?

— Пятьдесят шесть. А моей жене пятьдесят три.

Мак — Доуэлл сочувственно нахмурился.

— Видите ли, ваш возраст создает новые препятствия.

— Я слишком стар, хотите вы сказать? Когда меня посадили в Саксенхаузен, мне было сорок один. Сейчас мне пятьдесят шесть. Что же нам теперь делать? Неужели вы не можете нам чем‑нибудь помочь? Прошу вас.

В тусклых усталых глазах отражалась тоска и разочарование.

— Неужели нет никакого выхода? Вот уже пятнадцать лет, как мы ждем…

«Выход? — Мак — Доуэлл задумался. — Остается одна, правда, маловероятная возможность».

— Есть у вас дети, которые могли бы войти с вами в пай?

— Войти в пай? Я не понимаю.

Мак — Доуэлл объяснил. Человек медленно пожал поникшими плечами.

— Я не видел своих детей с тридцать восьмого года. Не знаю даже, живы ли они. С тех пор как мы попали в лагерь для перемещенных лиц, я не переставал наводить справки. И никакого ответа…

«Нет, ничего у них не выйдет», — безнадежно подумал Мак — Доуэлл.

— Я давно ищу дом. Везде спрашивал. Вначале пробовал снять. В последний раз, когда я пытался это сделать, там было еще четыреста восемьдесят шесть человек, которые добивались того же… Я начал искать средства, чтобы купить дом. Просил в компаниях, дающих ссуду. Обращался во все ссудные кассы. Просил везде.

Казалось, он был под гипнозом своего поражения.

— Все было напрасно. Мы ждали пятнадцать лет… — Голос его дрогнул. — И вот опять ничего…

Он отвернулся от окошечка, плечи его опустились в безмолвной горести. Взгляд, казалось Мак — Доуэллу, ушел куда‑то глубоко под пол, в землю. Что ему там привиделось? Мак — Доуэллу не хотелось об этом думать.

Жена не произнесла ни слова. На протяжении пятнадцати лет они столько раз напрасно простаивали у всевозможных конторок, что она уже знала все наперед. Глаза ее уныло смотрели в пространство. Пятнадцать лет назад она, вероятно, была бы раздосадована. Теперь она притерпелась к ударам.

— Пойдем, Анна… — сказал муж. — И мягко добавил по-немецки: — Пойдем обратно в лагерь.

Мак — Доуэлл вырвал листок из своего блокнота и смял его в руке. С неожиданной злобой посмотрел он на молодую пару — теперь была их очередь. «Эти‑то наверняка получат свой дом, — подумал он, — но тех, что не получат, становится все больше и больше…»

Вслух он учтиво произнес:

— Кто следующий?

ЛАНС ЛОХРИ

ВО ЧТО ОБОШЕЛСЯ АВТОМОБИЛЬ (Перевод С. Митиной)

Впоследствии Мервин никак не мог точно припомнить, кто же первым предложил купить автомобиль. Главное то, что оба они — и он, и жена — с воодушевлением ухватились га эту мысль. И непременно подавай им «холдмур» новейшей марки, на меньшее они не согласны.

Многие отговаривали их — и мать Лорны тоже. Как‑то под вечер, когда мать зашла к ним, Лорна поделилась с ней своим планом, но в ответ мать встревоженно покачала головой и плотно сжала губы.

— И ты думаешь, милочка, что от этого жизнь ваша станет счастливее?

— Еще бы! — ответила Лорна. — Господи, для чего ж тогда существуют автомобили? Чтобы люди были счастливы и довольны!

Мать обвела взглядом кухню.

— Ну, а как же дом? Вы ведь только въехали. Я думала, Лорна, раз уж вы столько лет бились — и ты, и Мерв, и ребятишки, — недоедали, недопивали… — она запнулась, подыскивая слова, — я уже думала, что вы не захотите взваливать на себя новую обузу, да и дом вы еще не выкупили.

— Года через два — три выкупим, — возразила Лорна и стала раскладывать принесенное со двора белье.

— Но ты посмотри, сколько вам всего нужно, — настаивала мать, заметив среди белья ветхие простыни. — Простыни‑то еще те, что вы купили сразу после свадьбы.

— Всего девять лет послужили. Пустяки! И потом, их можно залатать. А с полотенцами обойдемся как‑нибудь.

— Ну, а как же ребята, Лорна? Ей — богу, они совсем обносились. А сейчас оба пойдут в школу — гораздо больше будет уходить и на одежду и на книжки.

— Я это уже и сейчас чувствую, — сказала Лорна недовольным тоном. — Еще слава богу, что у нас их всего двое.

Мать помолчала, потом на глаза ей попался старый ледник, стоявший в углу.

— А я думала, вы собираетесь покупать холодильник.

Лорна тяжело оперлась на стол, и впервые на лице ее промелькнуло тревожное выражение, но тотчас же исчезло. Она выпрямилась и беспечно сказала:

— Ничего, прекрасно обойдемся и старым ледником.

— А все‑таки хорошая вещь холодильник, — продолжала мать, чувствуя, что она нащупала слабое место, — ты посмотри, Лорна, как он нужен и для ребят, и для Мервина, и для тебя. Ей — богу, дочка…

— Слушай, мама, — вдруг вспылила Лорна, поворачиваясь к ней, — я сама знаю, что делаю. Достаточно я видела нищеты во время депрессии, когда папа сидел без работы. Я еще не забыла, как состоятельные люди поглядывали на нас сверху вниз, потому что мы бедняки. Тут у многих есть автомобили. Так почему бы и нам не завести?

— Другим это, может быть, по карману, — спокойно возразила мать.

— Ну, а вот Джин? Ее муж тоже простой рабочий, как Мерв.