400 000 знаков с пробелами

–“Ты же говорил, лечение принимаешь… Вот как восстановишься, так и приступай, – ответил Clay, – а пока можешь походить посмотреть, чем другие занимаются. Вот сегодня Ванюшка хочет мне показать чудеса эквилибристики. Если не сдрефит … после лекции можешь с нами пойти в цех деревообработки.”

Ваня махнул на Clay рукой, а тот ободряюще похлопал его по плечу. Было понятно, что Ванюшку пытаются взять “на понт, на слабо”, “задеть за живое”, чтобы не передумал. Понимал ли он это, неизвестно, но было видно, что ему очень хотелось поработать с деревом так, как он это делал в школьные годы. Возможно он хотел проверить себя, помнят ли руки, но не хотел в этом признаваться и поэтому участвовал в этой словесной перепалке.

В столовой было человек пять, кроме нас. Я занял тот же столик, что и вчера, повторив предыдущий набор блюд к завтраку.

На настенном экране висела надпись, что “Лекция на тему: “Швейные предприятия будущего” начнется в 10-00. Ведет ее аспирант кафедры Моды и Технологии Kalipso. Во время лекции можно ходить по залу, есть, приносить и уносить еду, поднимать руку, при желании задать вопрос. Каждые 20 минут лектор будет делать перерыв на 10 минут, во время которого можно”.

Глава 18. “Раб технологий”

К лекционной кафедре вышла моя вчерашняя знакомая, только уже без пледа-кота. Большой экран осветился, но на нем ничего не было. Она поздоровалась и волнуясь, оповестила всех, что через 3 минуты планирует приступить к рассказу.

–“Я родилась в бедной семье интеллигентов. Мои родители имеют высшее образование и после окончания института их отправили “возделывать целину”, как я это называю, в маленький городок. Там они и “осели” на некоторое время. Других своих родственников я тогда видела редко, только летом во время каникул. Но с детства у меня была странная необъяснимая тяга к шитью, хотя никто из них не шил. Мне очень нравилось играть с тряпочками, гладить их утюгом и смотреть, как невзрачный мятый комок ткани превращался в ровное полотно, на котором проступал рисунок.

–“Однажды, когда подруга Наташа увидела красивые юбки, которые я шью своим куклам, попросила сшить для неё тоже. И принесла красивую красную рубашку своей мамы со словами: "Сшей нашим куклам платья!" "А разве можно?" – спросила я. "Конечно, мама ее никогда не носит!", – заверила меня она. Ну и конечно по самому большому куску ткани- по спине рубашки, мы вырезали одежду для кукол.. Не долго мы играли. Оказалось, что ее мама очень берегла эту рубашку, поэтому никогда почти не носила. Но страсть к пошиву в тот день мне не отбили”.

–“Потом я помню как однажды сидела в красивом платье на диване и ждала, когда мы с семьей пойдем в гости. Мне запретили ходить и мешаться, и сказали занять себя чем-то тихим. И я взяла свои любимые тряпочки, разложила на коленях, и раскроила одежду для кукол вместе с подолом своего платья, вырезав спереди аккуратный большой квадрат. И мне опять влетело. Наказали меня очень сильно и запретили шить”.

–“"А как же платья для кукол?" – спросила я. И мне пообещали, что если я буду вести себя хорошо, то когда мы поедем на каникулы через Москву, что бывало каждое лето, то сходим в магазин кукольный одежды и я куплю все, что захочу. Я мечтала об этом дне и вела себя тихо весь год. Я не пыталась больше шить и ждала только исполнения их обещания. Но конечно же, никакого магазина с одеждой для кукол в Москве во времена СССР не было, и ничего мне не купили, и на мои вопросы ответили недоуменным взглядом”.

–“Но было в Москве одно место – огромная витрина с куклами Барби. Меня водили туда посмотреть на них через стекло с улицы. Там были даже куклы мужчины, машины для кукол, одежда и мебель. Ничего подобного я нигде больше не видела. Словно будущее, великолепное и чудесное смотрело на меня сквозь стекло, совсем близко. Я начала ждать, что оно у меня появится, ведь вот же оно, рядом, значит оно существует, значит может быть моим. Этого не случилось.”

–“Почему то моей маме эта история с моим шитьем очень не нравилась. Я помню, как она мне часто читали книгу про женщину, которая очень любила шить, но из-за этого стала уродливой. На картинке в книге была изображена старушка, сидящая на табуретке в длинном зеленом платье. Перед ней стояла или швейная машинка, или прялка. На спине у нее был горб, нос покрыт бородавками, с торчащими из них волосами. Слюнявые губы, которыми она облизывала нитку, были словно червивые грибы. А глаза прищурены и морщинисты, из-за того, что она стала плохо видеть.

–“Я прошла очень долгий путь от отрицания своего желания шить, чтобы не стать “некрасивой женщиной”, до возврата в эту профессию. Не буду перечислять сколько профильных учебных заведений я загончила в перерывах своего поступательного апгрейда. Я открывала и закрывала свои маленькие швейные цеха, свои неудачные поползновения, как я их называю, которые не приближали меня к будущему, а лишь давали опыт, иногда горький, но это были трудовые будни. Когда у тебя нет богатых родителей и тех, кто в тебя верит, ты пробиваешься сам как можешь.