400 000 знаков с пробелами

Я вышел и, аккуратно прикрыв за собой дверь, пошел в сторону светящегося здания вдалеке, которое я приметил еще из своей комнаты. Около него стояла женщина, кутаясь в мохнатый плед с серо-бирюзовыми широкими полосками. Это покрывало было похоже на длинный плащ с капюшоном в виде головы Чеширского кота – персонажа книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес». Она смотрела на усыпанный ягодами куст калины, росший у входа в здание.

–“Добрый вечер, – сказала она, – прекрасный безветренный вечер”.

Я поздоровался и спросил, что находится в этом здании? Она ответила, что здесь расположен швейный и экспериментальный цех и предложила войти. Мне провели экскурсию, показывая комнаты.

В просторном зале стоял белый раскройный стол, а по периметру было расположено швейное оборудование. На полках стеллажа, который занимал всё пространство одной из стен, до самого потолка, стояли различные по размеру и цвету манекены. В соседнем помещении, оснащенном несколькими вытяжками, стояли большие агрегаты, как оказалось: текстильный принтер, ик-сушка, лазерный раскройный гравер, режущий плоттер, термопресс и несколько столов, оснащенных компьютерами и сканерами.

Была в этом здании небольшая комната “для приёмки, распаковки и хранения материалов” и “комната хранения готовой продукции”.

–“Вы можете звать меня Kalipso, – сказала она, протянув руку, – богиня хаоса и разрушений”. Мы засмеялись. “Все люди, которые мне встречаются, в скором времени, если мы продолжаем тесное с ними общение, либо начинают пытаться меня использовать, либо начинают ненавидеть именно за то, что им понравилось во мне первоначально. Я думаю, что проблема именно во мне. И знаете, если мне удается с ними поговорить об этом, причины отторжения мне остаются всё равно не понятны. Например мужу не нравится как я режу курицу, когда готовлю из нее.”

–“Если бы не снегири, меня бы здесь не было”, продолжила она.

Я удивленно вскинул брови и она, поняв мой немой вопрос, продолжила рассказ. Мы постепенно двигались к выходу и оказались снова на улице, присев на скамейку под широким свесом крыши.

–“Я совсем запуталась в последнее время. Знаете, я ведь иду к пошиву всю свою жизнь, но как будто Бог не хочет, чтобы я шила вещи, как я их называю “вещи будущего”. Как только мне начинает казаться, что вот сейчас я освобожусь от заказов и наконец-то начну шить то, что давит меня изнутри, мучает, снится, так сразу со мной что-то случается.

–“То я закончила делать ремонт в цеху, как сразу там решили менять батареи и срезая их, залили мои новые белые обои черной грязью, снова откинув меня на пол года назад. То внезапно сломается машина и на нее придется потратить все сбережения, которые я отложила для своей новой коллекции, которую вынашиваю. И опять на год откат, потому что денег нет. Дошло уже до того, что в этом году я сломала ногу! И все только для того делает Бог, чтобы я не смогла шить…”

–“Чтобы найти средства на свои проекты, я даже написала около 15 заявок на грант. Но когда я иду на защиту, они говорят: “Зачем это делать, если можно купить за границей?” Я отвечаю: “Как зачем, а если война, а если закроют границы? Люди никогда не перестанут носить одежду, строить дома, есть и стричься. Это важнейшая область для организации жизни простых людей в любых условиях”. Но они отказывают и раздают миллионы на исследования несущественных процессов влияния “писка единорога на чих белки”.... Когда я пытаюсь пролезть в конкурс СТАРТ, они говорят, что у меня готовый проект, готовый к реализации и мне надо идти в Коммерциализацию. Когда иду в нее, мне говорят, что мне нужно идти в СТАРТ, потому что у них там не те “дорожные карты”. В том году, когда началась угроза заражения и правительство объявило конкурс “на поддержку проекта актуального в условиях пандемии COVID-19”, я подумала, что это мой шанс, мои технологии могут быть использованы для изготовления защитных костюмов и помогут многим медицинским работникам..

–“Я разработала технологию модификации текстильного принтера, чтобы он распечатывал не цвет, а свойства. И рассказала в своем проекте, как превращать любую ткань в защитную, путем покрытия ее пропитками. Если бы его одобрили, Россия была бы готова к любым перипетиям для спасения жизни населения и стала независима от импорта защитной одежды. Но мне ответили, что “Им не нужны проекты о том, как бороться с болезнью, им нужны о том, как жить после победы над ней. И я решила, что наверное шить – это не моё. И что мне нужен знак, чтобы определиться, как поступить дальше”.

–“В какой-то момент я подумала, что если я увижу снегиря этой зимой, то не буду бросать пошив и просто стану следовать знакам. Я ведь живу с семьей в городе и увидеть его практически невозможно. Последний раз я видела этих птиц в детстве, когда мы жили в другом городе. Тогда прошел дождь, а на следующий день ударили морозы, и весь город превратился в ледяное царство. И вот вышла я на улицу, а на стеклянных ветках калины сидят они – снегири. Но это было так давно.. Поэтому я и загадала снегиря, потому что он редкий, как чудо..”