400 страниц моих желаний

— А пойдёмте на кухню? — предложил Павел и добавил: — Расскажете, что у вас приключилось, почитаем новую главу. А она, кстати, появилась. Я как раз чайник недавно поставил. Вот-вот закипит.

— Ой… Паша! — только сейчас заметив наконец-то парня, спохватилась мамка и принялась поправлять халат и приглаживать взлохмаченные со сна волосы. — Да-да, сейчас, надо только умыться и… — дальнейшие слова заглушила закрывшая за её спиной дверь ванной комнаты.

К тому времени, как она присоединилась к нашей скромной компании, я уже причесалась и нарубила бутербродов, Пашка вполне по-хозяйски налил всем чай и да, мы оба с интересом уставились в гаджеты: он в ноут, я в планшет.

Мне бы думать о произошедшем на Рестанге и с мамой, но тут главы от имени Пашки появились, и их содержимое мне совсем не нравится. Я даже на секунду не усомнилась в том, что пока он здесь, там, в его квартире, вовсю хозяйничает его бывшая. Вряд ли Муз стал бы что-то придумывать, внося ложную информацию в файл, да и Паша сидит — притих, будто в чём-то провинился, знай себе чаёк подливает да помалкивает. Будь всё описанное неправдой, он бы уже точно возмущался, а значит… Вот и что это значит? Почему прежде Муз игнорировал всё что не связано со мной или Рестангом, а сейчас взялся повествовать о жизни товарища? Проверка на чувства? Хи… Чьи? Мои? Если так, то она удалась: ощущаю себя бабой, пытающейся на двух стульях усидеть. Или так пытались донести информацию о том, что Пашку эта ситуация тоже смущает и вместо того чтобы думать о ней, он крутится и физически, и мысленно, именно возле меня? Или же это предостережение для меня? Типа: хватай пока другие не заграбастали…

— Вот деловые! — вырывая меня из невесёлых дум, воскликнула выходящая из ванной комнаты мама.

Ответить мы ничего не успели: она на удивление юрко прихватила свою кружку, пару бутеров, и прытко умчалась в комнату, явно к компу.

Чтива было немало, и почти на час мы с мамой выпали из реальности, только и успевали попивать чай, пока Пашка, успевший прочитать более ранние главы пока я моталась по Рестангу в поисках мамы, играл роль радушной хозяйки — дорезал бутербродов, повторно ставил чайник на огонь, бегал с кружками изображая услужливого официанта. Я исподтишка поглядывала на него и пыталась понять — что же кроется за таким поведением? Может не всё Муз в файлике поведал? Может их с бывшей связывает нечто гораздо большее и Павел чувствует вину? Хотя…Ну что за бред в голову лезет? Какая ещё вина? Он мне кто? Правильно — друг. А значит, имеет право на личную жизнь. Вот только меня это почему-то отнюдь не радует.

И вот надо же такому случиться? Только я собралась с мыслями, собираясь поинтересоваться у Паши, что там у него с бывшей, и в конце концов выяснить как он собственно относится ко мне, и тут…

— Обидно! Мы так и не узнали, что с вами произошло, — выпалила с порога мама, столь несвоевременно соизволившая появиться на кухне. — Кто вас пленил во время высадки с корабля? И до того…

— И что, вы, вернее та, чьё тело вы заняли, делали в тех катакомбах, — отозвался товарищ, а я лишь вздохнула — вот и поговорила называется.

— Ещё знать бы, чьё это тело, — загадочно улыбнулась мама. — Но ощущение такое… Будто вспомнила что-то уже позабытое. Дело не только в том, что ощущала лёгкость, свойственную молодости и ничего не болело. Само тело… Оно словно было когда-то моим. Жаль там зеркал не было. Интересно, как я выгляжу?

Я вспомнила молодую, но неимоверно измождённую тяжёлым переходом женщину и лишь плечами пожала.

— Невысокая стройная шатенка лет двадцати пяти, курчавые волосы, карие глаза, бровки высокие, будто ты удивлена постоянно чем-то, маленький носик, губки бантиком. Красивая, но слишком уставшая, — перечислила я, запомнившиеся внешние характеристики.

— Ты прямо меня в молодости описываешь, — усмехнулась мама.

Пришлось напрячь память вспоминая немногочисленные фотографии из маминой юности сохранившиеся до сих пор в семейном фотоальбоме.

— Может и так, — киваю. — Вот только кто это там — на Рестанге? Я лично понятия не имею.

Около полутора часов мы смаковали происходящие на Рестанге события, почему-то негласно обходя стороной главы написанные от имени Паши. Мама делилась впечатлениями, которые не сумели омрачить даже те несколько жутких дней и ночей в степи. Сам факт реальности параллельного мира вызывал восторг, ощущения в молодом, в отличии от земного, теле не шли ни в какое сравнение, проигрывая по всем статьям, а уж наличие магии и более или менее удачные эксперименты в этой области, и вовсе, вскружили маме голову.

А вот меня напрягало то, что не было никакой возможности пообщаться тет-а-тет с Пашей. Да, по идее я не имела права ничего от него требовать, он волен распоряжаться своей жизнью, но почему-то мне казалось, что между нами что-то есть. По крайней мере хотелось в это верить, если учесть его внимательности ко мне, оговорки, ну и мысли нет-нет да проскальзывающие в тексах от его имени.