40° по Валентину (СИ)

Предполагалось, что все пройдет спокойно, но банка снялась с громким чпоком, Антон шлепнулся на задницу, и рассолом окатило мельтешащую под ногами комнатную собачонку Боню, которая и так тряслась от любого громкого звука. Боня с визгом забилась под стол, Машка заорала, что она только что помыла полы, а Антон заржал, сказав, что красный след на запястье Калмыка — первая боевая отметина и неважно, что фистинг произошел не с человеком, а с банкой.

Машка пошла мыть собаку, а Антону вручили швабру. Трофейный огурец достали из-под батареи и унесли в мусорное ведро.

На вечеринку Валик идти не собирался, но Антон его уломал. Когда они пришли, было еще сравнительно прилично — все выпивали, но понемногу, музыка не орала, кто-то рубился в приставку, кто-то играл в фанты, а потом в дверь позвонили, и вместе с девочками из общаги в прихожую завалились Макар со своими друганами. Один представился Лёхой, а второй просто молча кивнул и, ухватив девчонку с биофака, утек с ней на кресло.

— А мы мальчиков позвали с турфака! — сообщила одна из девочек таким тоном, чтоб сразу стало понятно, что раз пригласили их они, то и «танцуют» их тоже они, и никакие сучки с химфака или аграрницы им не конкурентки.

Валик переглянулся с Антоном, и тот сказал:

— И отлично! Щас бабы напрыгнут на Макара, как на блоховозку, и нам же лучше. Побухаем нормально. А то все вино да вино.

— Я ж не пью, — произнес Валик.

Однако Антон так не думал, да и вечеринка с приходом новых гостей стала в разы громче: Леха подкрутил басы в колонках, парни резко решили сходить за виски с колой — конечно, за паленым, ибо в «стекляшке» другого бы и не нашлось, — девчонки полирнули вино шампанским, и их унесло, не удивительно, что на тот же диван, где расселся Макар.

Ему, чтоб быть местным Аленом Делоном, ничего и делать было не нужно, сиди себе, отхлебывай пиво из банки и зыркай на баб из-под упавшей на глаза челки.

— Ой, бля! — заметил Антон, с которым Валик, Калмык и еще пара девчонок резались в карты, пока Машка раскладывала закуски по вазочкам. — Смотри, еще минут двадцать, и телки с дивана начнут соскальзывать.

— Не завидуй, — сказал Валик, который не мог избавиться от ощущения, что Макар пялится ему в спину.

— Кто завидует? — осип от возмущения Антон. — Я? Да я…

Валик, как обычно, пропустил мимо ушей россказни о том, как за Антоном бегала Катя с ебанцой, а до нее Анжела, а до Анжелы была еще Софья… Измерение ментальных хуев и похвальба сомнительными подвигами его не интересовала никогда, и он триста раз пожалел, что согласился прийти сегодня сюда. Лучше б к экзаменам начал готовиться, маме помог сушилку для белья починить, пока папа на работе. А с Варей мультики смотреть и то интереснее, чем сидеть в душной квартире, набитой кучей нетрезвых людей. Тем более что вечеринка катилась туда, где мигалками маячили вызванные соседями полицейские: большая часть народу дергалась под музыку в середине зала, Машка уже орала на прыгающего на диване Леху, кто-то сосался за елкой, судя по торчащим ногам. На кухне тоже орали — парни разбавили виски. Антон принес оттуда два стакана с бурой жидкостью и вручил один Валику:

— Вэл, надо. В честь уходящего года.

Валик вздохнул и выпил. Он уже и не сопротивлялся, потому что напряжение его не покидало с тех пор, как в одном с ним помещении появился Макар. Чувство, что за ним наблюдают, преследовало, куда бы он ни пошел, и алкоголь помог забыться — Валик снова оказался в стране радужных единорогов, которые унесли его тоже под елку, поднимать завалившегося Деда Мороза. Вернув фигурку на место, Валик убедился, что крупные колючие блестки обычным трением о брюки не удаляются, потому пришлось пробираться сквозь столпившихся в коридорчике парней в ванную. Споткнувшись о коврик, он шагнул к раковине и долго тер пальцы с мылом, но блестки ни в какую не смывались, а только прилипали еще хуже. А потом, подняв голову, Валик вдруг увидел Макара, который, опираясь задницей о тумбу и сложив на груди руки, рассматривал его с тщательностью следователя на допросе.

— Это ты был, — сказал Макар, и Валик искренне заморгал:

— Где?

— В пизде, блядь! В сквере тогда.

— Когда?

Макар заморгал тоже искренне и с таким негодованием, отчего Валику даже показалось, что ему сейчас прилетит в челюсть. Потому он снял очки — стекла делались на заказ, их было жалко, однако вместо челюсти рука Макара, твердая и горячая, оказалась вдруг у него между ног. Надавила на яйца, перебралась выше, нащупала сквозь тонкую ткань штанов головку и железку в ней.

— Точно ты, — хмыкнул Макар торжествующе.

— Ну, допустим, я. И что? — осмелел Валик.