40° по Валентину (СИ)

— Варь, на балкон не ходи, там холодно. А ты, — умник посмотрел на Макара, будто хотел сказать что-то другое, — ничего больше не трогай. — И добавил: — Аккуратнее, там реактивы лежат.

Когда он вернулся с пачкой и зажигалкой, Макар глядел в окно, спиной чувствуя изучающий взгляд мелкой. Она крутилась сзади, заворачиваясь в занавеску и напевая что-то по-принцесски. Глазищи у нее были такие же, как у Валечки, только не охуевшие.

— На вот, а то простудишься, — сказал Валик, уронив на пол резиновые шлепки-абибасы.

— У, какие мы заботливые, — хмыкнул Макар, просовывая в них ноги. — Дверь закрой, а то мелкая надышится. Слышь, мелочь, не дыши тут!

Макар открыл фрамугу и зажег сижку. Дымить ему сейчас особо не хотелось, но Валик стоял рядом, поэтому он решил покурить подольше. На улице уже почти стемнело — в декабре самые короткие световые дни. Сквозь окно комнаты на балкон проникал приглушенный занавеской свет, окрашивая эти сумерки в какой-то желто-фиолетовый, а обстановку превращая в пиздец романтичную. Макар выдул сизый дым в щель и покосился на Валю: тот явно его разглядывал украдкой, хотя делал вид, что ему совершенно похер. Ага, как же! Уши у него до сих пор красные, а кадык подрагивал каждый раз, как Макар делал затяжку. Тишина стояла такая, что было слышно, как с шипением прогорает табак.

Очень кстати Варю позвала мама — убирать разбросанные игрушки на кухне, и она, прекратив вымучивать занавеску, убежала. Дверь в комнате хлопнула, и из зала донеслось, как отец щелкает пультом, выбирая каналы, а мама бубнит на Варю и ее снеговика. Не зная, куда деть руки, Валик снял очки и, хмурясь, принялся протирать стекла краем майки.

— Посмотри на меня, — сказал Макар, и Валик поднял голову. — Ебать, ты без очков на человека похож даже, а не на портрет из лаборатории.

Без очков Валик, как и любой человек, их носящий, чувствовал себя беззащитным, потому поспешил протереть и второе стекло, но надеть их ему не дали: Макар, бросив окурок в первую попавшуюся пустую банку из-под кофе, которые Валик бережно мыл и сушил на застекленном балконе, используя потом в качестве тары, быстро оглянулся, ухватил его за плечи и шагнул за старый кухонный шкафчик, сосланный на балкон мамой.

— Да что ты, блядь, делаешь? — возмутился Валик, как никогда остро чувствуя сейчас, что он младше Макара.

— Тебе вот все надо знать? Заткнись и кайфуй.

По уверенным движениям, с какими Макар лез под пояс его джинсов, Валик понял, что настроен он решительно. В комнате пока было тихо, но это не означало, что там нет вездесущей Вари, поэтому руки Макара Валик отпихивал молча, но безуспешно, потому что горячие пальцы сжали обе его ягодицы под джинсой, а сердце у Валика, судя по ощущениям, тоже курлыкнуло, как тот ебучий влюбленный голубь у ларька.

Макар дернул его на себя и издал знакомый звук, примерно такой же, как издавали мужики в порнухе, когда отвешивали смачный шлепок ладонью по чьей-то заднице.

— Охуеть! — сказал Макар. — У тебя типа попа сердечком? Как у настоящих принцесс?

— Ты ебанулся? — спросил Валик, но, разумеется, риторически, потому что его собственная рука уже лежала у Макара на животе. Твердом и горячем, тоже под футболкой. Макар весь был горячий, стоять с ним рядом было жарко и дышать трудно, и, видимо, поэтому губы у Вали пересыхали, и он их облизывал чаще, чем мог бы.

И когда казалось, что Макар снова отключит его мозг одним касанием к ним, раздалось перхание и приглушенный мат соседа, выползающего на балкон. Очень вовремя, поскольку скрипнула дверь в комнату и Варя громко сообщила, что хочет собрать конструктор.

Из распотрошенной коробки на пол уже сыпались прозрачные пакетики с деталями и брошюры.

— Варя, я же просил не мешать, — сказал Валик, выходя в комнату. — Давай вечером соберем, хорошо?

— Не прессуй ребенка, — натягивая край футболки ниже, чтобы не было заметно, какой именно «химией» они занимались, буркнул Макар. — Давай соберем, тут на полчаса работы… Так. Электромеханический конструктор. Гоночный автомобиль, значит.

Варя с готовностью раздербанила пакеты. Сегодня ей перепало достаточно внимания со стороны Валика, но сейчас ее явно интересовал не он, а необычный «дядька», заметно отличающийся от всех тех, кого брат приводил раньше. Как и ожидалось, конструктор ей наскучил через четверть часа, и она просто сидела, разрисовывая брошюры маркером, а Макар, сосредоточенно подсоединяя проводки, заглядывал иногда в список деталей.

— Здесь красная должна быть, — сказал Валик.

— А это какая? — покрутил детальку Макар.

— Это бордовая. Деталь номер четыре. Вот пятая и гнездо для батареек.

— Это третья. Вот, нарисовано для таких, как ты.

— Это пятая! Шесть шишечек!

— Какого, нах… — Макар покосился на Варю, — Херсонеса, шишечек? Геморроя, что ли? Смотри, это четвертая! То есть пятая! Ты шифруешься, ты гуманитарий?