42-я параллель

Сойдя на берег, Чарли и Док вместе отправились в отель на Бродвей. Чарли никогда не бывал в больших отелях и хотел поискать ночлега подешевле, но Док настоял на том, чтобы снять тут комнату для обоих, и заявил, что денег у него хватит и на двоих и что смешно скаредничать, когда скоро все полетит вверх тормашками. Нью-Йорк весь гудел от скрежета тормозов, и звона трамваев, и грохота надземки, и крика газетчиков. Док одолжил Чарли хороший костюм и повел с собой в Бюро записи добровольцев в отряды Красного Креста, которое помещалось в конторе видного адвоката в большом, парадного вида здании делового квартала. Джентльмен, записавший обоих, был нью-йоркский адвокат, и он долго толковал им о том, что они джентльмены добровольцы и должны вести себя по-джентльменски и поддержать честь американского знамени в борьбе за цивилизацию, за которую союзники, и особенно храбрые французские солдаты, уже столько лет борются в окопах. Узнав, что Чарли автомеханик, он сейчас же записал его, даже не посылая запроса директору школы и пастору лютеранской церкви в Фарго, на рекомендации которых сослался Чарли. Он сказал, что нужно сделать противотифозную прививку и пройти медицинский осмотр, и велел приходить на другой день, чтобы узнать срок отправки. Выходя из лифта, они увидели в сияющем мраморном вестибюле группу людей, склонившихся над газетой: Соединенные Штаты объявили войну Германии. Вечером Чарли написал матери, что уходит на войну, и попросил прислать ему пятьдесят долларов. Потом они с Доком пошли осматривать город.

На всех зданиях развевались флаги. Друзья шли по деловым кварталам по направлению к Таймс-сквер. У всех в руках были газеты. Около 14-й стрит они услышали барабанный бой и звуки оркестра и остановились на углу, чтобы посмотреть, какой полк проходит, но это оказалась попросту Армия Спасения. Когда они подошли к Медисон-сквер, было уже обеденное время и улицы опустели. Начинал моросить дождь, и флаги на Бродвее и Пятой авеню вяло свисали с флагштоков.

Они зашли поесть в «Хофбрау». Чарли находил, что это обойдется слишком дорого, но Док сказал, что он угощает.

Какой-то человек, стоя на стремянке, ввинчивал лампочки в электрическую вывеску, изображающую американский флаг. Внутри ресторан был весь разукрашен американскими флагами, и оркестр через номер играл «Звездное знамя», так что им то и дело приходилось вставать.

– Вот еще выдумали, что здесь, урок гимнастики, что ли? – ворчал Док.

Только одна группа, сидевшая за круглым столом в углу зала, не вставала при звуках «Звездного знамени», а продолжала спокойно разговаривать и есть как ни в чем не бывало. На них начали косо поглядывать, раздались замечания: пари держу, что… Гунны… Германские шпионы… Пацифисты… За одним из столиков сидел офицер с дамой, и каждый раз, как он взглядывал на них, лицо у него наливалось кровью. Наконец один из официантов, старик немец, подошел к ним и зашептал что-то на ухо ближайшему.

– Вот еще! И не подумаю, – раздался голос из угла зала.

Тогда офицер подошел к ним и сказал что-то об уважении к национальному гимну. На место он вернулся, побагровев еще пуще. Это был маленький человечек с кривыми ногами в тесных, ярко начищенных крагах.

– Выродки, германофилы проклятые! – так и брызгал он слюной, садясь за столик. Ему тут же пришлось вскочить, потому что оркестр снова заиграл «Звездное знамя».

– Почему вы не позовете полицию, Сирил? – обратилась к нему его дама. Но к круглому столу уже спешили со всех концов ресторана.

Док потащил Чарли туда же.

– Смотри, сейчас будет весело.

Здоровенный детина с протяжным техасским говором стащил одного из пацифистов со стула.

– Или встать, или – вон.

– Вы не имеете права принуждать нас к этому, – начал было один из сидевших за круглым столом. – Пожалуйста, выражайте ваше одобрение войне, вставая, а мы будем выражать наше неодобрение, оставаясь на…

Его соседка, высокая женщина в красной шляпе с пером, останавливала его, повторяя:

– Молчите, не стоит с ними разговаривать.

В этот момент оркестр замолк. Все застучали и захлопали изо всех сил и завопили:

– Еще раз… еще раз!

Официанты встревоженно бегали по залу, и владелец ресторана вышел на середину, вытирая взмокшую лысину.

Офицер подошел к дирижеру и сказал:

– Пожалуйста, сыграйте еще раз наш национальный гимн. – При первых же звуках он встал навытяжку. Остальные ринулись к круглому столу. Док схватился с каким-то человеком, по говору англичанином. Док развернулся, готовясь к удару.

– Если драться – давайте на улице, – сказал человек с английским говором.

– Оставьте их, ребята! – кричал Док. – Сейчас я их разом вышвырну.

Стол опрокинулся, и занимавшие его стали подаваться к дверям. Женщина в красной шляпе схватила блюдо омаров под майонезом и удерживала толпу, швыряя в лицо наступающим целые пригоршни майонеза. Тут подоспели три полисмена и арестовали проклятых пацифистов. Все принялись счищать с платья майонез. Оркестр снова заиграл «Звездное знамя», и все попробовали затянуть его хором, но из этого ничего не получилось, потому что никто не знал слов.