438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

Взбираясь вверх по социальной лестнице сообщества Коста-Асуль, первые четыре года Альваренга приноравливался к местным условиям. Не обошлось и без ссор, в результате которых он переходил от одного хозяина к другому в поисках идеального сочетания условий работы: степени независимости, объема наличности и приличного обращения. «Вот что я скажу, — говорит Харочо. — Я очень щепетилен, когда дело идет о безопасности моей семьи. Но я пригласил Альваренгу к себе в дом. Он сидел с нами за одним столом и спал в одной комнате. Почему? Парень выглядел и вел себя как приличный человек. Я выделил ему гамак и позволил жить у себя в бунгало». В конечном счете Альваренге была предоставлена привилегия, которой редко кто удостаивается из людей его рода-племени: сальвадорцу выделили личные апартаменты. Так он обзавелся собственным жилищем, небольшим домом в поселке Коста-Асуль.

В свое время многие местные дельцы, занятые в рыботорговле, конкурировали друг с другом, переманивая ловкого сальвадорца к себе. Его постоянно соблазняли новыми предложениями, сулили новую лодку, новые снасти и двигатель, если тот сменит команду и порт дислокации. Альваренга, однако, вполне удовлетворялся своим текущим положением. Он достаточно зарабатывал, чтобы воплощать свои скромные фантазии, к тому же в отличие от его родного Сальвадора преступность в Мексике была сконцентрирована вокруг наркоторговли и смежных с нею занятий, к которым она протянула свои щупальца, а такие виды деятельности было легко распознать. ТАК ЧТО ПОКА АЛЬВАРЕНГА ДЕРЖАЛСЯ В СТОРОНЕ ОТ ГНУСНОГО МИРА КОНТРАБАНДЫ, ОН МОГ РАССЧИТЫВАТЬ В КОСТА-АСУЛЬ НА СПОКОЙНУЮ ЖИЗНЬ, КАКАЯ И БЫЛА НУЖНА ЧЕЛОВЕКУ БЕЗ ИМЕНИ.

Альваренга готов был работать настолько усердно и долго, насколько это позволял ему тот свободный образ жизни, что он вел. В течение первых четырех лет жизни в Коста-Асуль он редко встревал в драки и не ввязывался в другие безобразные инциденты. Его приятель Рэй, с которым они долгое время ходили вместе на лов рыбы в море, говорит: «Я никогда не видел, чтобы он с кем-нибудь затевал драку, за исключением случаев, когда какая-нибудь пьяная шпана начинала буянить слишком сильно и принималась крушить мебель в местном ресторане у Доны Мины. Как-то раз вспыхнула потасовка с цепями и всем прочим, но Альваренга, судя по всему, знал, как себя вести в таких случаях. Причем он всегда был не прочь пошутить, не упускал случая рассказать анекдот и был настоящей душой компании».

Альваренга на собственной шкуре знал, чем может закончиться потасовка в баре. За десять лет он навидался немало случаев, когда его захмелевшие сотоварищи встревали в истории, доводящие их до тюрьмы. Свой и чужой опыт убедили сальвадорца в том, что будет куда безопаснее выпивать и общаться с несколькими проверенными друзьями, которым можно доверять, чем шататься по сомнительным, насквозь пропитанным парами текилы кабакам, в которых регулярно зависали рыбаки, набираясь в хлам и устраивая жестокие погромы с мордобоем и поножовщиной. Для Альваренги идеальный образ жизни был другим. После четырехдневной попойки он мог десять дней подряд выходить в море и ловить рыбу без устали. А случалось, что было и наоборот. На этом этапе жизни похмелье не играло для него особой роли: Альваренга или опохмелялся, или же просто выезжал на двухдневный скоростной лов, во время которого хмель выходил, выдавливался из всех пор его организма вместе с потом. Несмотря на то что иногда приходилось проводить в океане по тридцать с лишним часов, он никогда не жаловался. Оптимизм и хороший настрой были его неотъемлемой чертой, торговой маркой. «Даже если весь его улов за несколько дней составлял одну-две рыбины, что, несомненно, повергло бы в отчаяние многих рыбаков, Альваренга всегда вылезал из лодки на причал с улыбкой на лице, — говорит Беллармино Родригез Бейз, который был непосредственным начальником Сальвадора на берегу, бывшим коллегой и близким другом. — Даже если он вообще ничего не поймал, он напевал и шутил, пришвартовывая лодку к причалу, приговаривал: “Я выложился. Абсолютно точно”. Словно забыв о том, что жизнь полна опасностей и угроз, или же обладая иммунитетом против различных напастей и неприятностей, Альваренга жил в мире с другими и самим собой. Он принадлежал к той категории парней, которые, сев в автобус, тут же засыпают и начинают оглушительно храпеть к неудовольствию остальных пассажиров. Они не стесняются положить голову на плечо случайного соседа в кинотеатре или запросто растягиваются отдохнуть на траве в парке под первым деревом.