47-й самурай

Эта фотография, желтая и потрепанная, была одним из немногих свидетельств военных похождений Эрла Л. Свэггера из городка Блу-Ай, штат Арканзас, который начал войну капралом и закончил ее первым сержантом, получив несколько ранений. Знаменитый Оди Райан[7] был ничем не лучше Эрла. Эрл геройски воевал, едва не погиб, и, как и малышу Оди, ему каким-то образом удалось вернуться домой. Правда, он не стал кинозвездой, а служил простым полицейским до конца своих лет, каковых ему было отпущено еще десять.

Но это было все. Боб был на чердаке один, и рыться в старом хламе было непросто — именно поэтому все и было поспешно перевезено сюда из дома в Ахо, штат Аризона, и просто свалено как мусор из прошлого, без разбора, без изучения. Картонная коробка («„Бастер Браун“, полуботинки, размер: С7, цвет: темно-коричневый»), на которой рукой матери Боба было написано: «Вещи отца», разваливалась от старости. В ней не оставалось больше никаких личных вещей. Медали, даже большая, были свалены вместе; ленточки выцвели, металл потемнел. У Боба мелькнула мысль начистить их до блеска и повесить на видном месте — в память о мужестве отца. Но нет, это был бы уже не отец. Отец устыдился бы такой показухи. В коробке лежали также почетные знаки, полученные в полиции, пожелтевшие вырезки из газет за 1955 год, когда отец умер, и наполовину использованная книжечка штрафных квитанций за нарушение правил дорожного движения.

«Что ж, я старался», — подумал Боб.

Он вспомнил про визитную карточку мистера Яно, лежащую в бумажнике.

«Уважаемый мистер Яно, — мысленно начал он составлять письмо, — я тщательно просмотрел все, что осталось после отца, и не нашел ничего, что могло бы помочь вам в ваших поисках. Быть может, если…»

И тут его осенила одна мысль.

Здесь были те вещи, которые сразу после похорон собрала его мать, перед тем как отправиться в путешествие в страну вечного пьянства. Но затем были еще три года, когда ее сестра Агнес Боумен, школьная учительница, засидевшаяся в старых девах, потому что ей еще не удалось найти достаточно хорошего мужчину, переехала жить к ним. Именно тетя Агнес воспитывала Боба, строго, без любви и нежности, а лишь из мрачного чувства семейного долга, пока Джун быстро спивалась и умирала от пьянства — и умерла, не дожив и до тридцати. Тетя Агнес не отличалась щедростью, в чем не было ничего плохого. Она делала то, что нужно было делать; у нее не было времени нянчиться с такими мальчишками, как Боб, который после смерти отца на несколько лет забился в темный угол и даже не пытался наладить отношения с теткой. Быть может, та и сама забилась в свой темный угол. Но это не имело значения: тетя Агнес кормила и одевала Боба и оплачивала счета; по сравнению с этим теплые объятия и похлопывание по плечу ничего не значили.

Но потом Боба постепенно привлекло большое, шумное, беспокойное, радушное семейство Сэма Винсента, полное внутреннего соперничества, и он до окончания школы жил у Сэма на положении члена семьи. Тетя Агнес, не видя смысла в своем дальнейшем пребывании здесь, уехала и лишь раз в год на Рождество присылала открытку.

Боб навестил ее в 1968 году, после своего первого срока во Вьетнаме, и, будучи уже взрослым, обнаружил приятную, скромную женщину, которой наконец удалось выйти замуж за овдовевшего школьного учителя. Они жили в городке Оранда, штат Виргиния, расположенном в долине Шенандоа. Встреча прошла очень мило, хотя они с теткой почти ни о чем не говорили, и будь он проклят, если может вспомнить, какая у нее…

Гудвин!

Агнес Гудвин — вот какая у нее тогда была фамилия.

Боб не мог сказать, как это произошло; он не думал об этом уже много лет, но каким-то образом фамилия тетки всплыла из забытого уголка памяти.

Он не смог отыскать Оранду ни в атласе, ни в Интернете. В конце концов он нашел какую-то старую карту и определил, что городок с таким названием находился рядом со Страсбургом и был поглощен своим разросшимся соседом. Разыскав в Страсбурге какого-то Гудвина, Боб наугад позвонил ему и наткнулся на дальнего родственника, знакомого с другими ветвями семейства Гудвин, который направил его к Бетти Фроули, живущей в Роаноке. Ее девичья фамилия была Гудвин, и она приходилась дочерью Майку Гудвину, двоюродному дяде того родственника.

— Миссис Фроули?

— Если вы что-то предлагаете, нам ничего не нужно.

— Нет, мэм, я ничего не предлагаю. Я Боб Ли Свэггер, бывший морской пехотинец, звоню из Крейзи-Хорз, штат Айдахо, по личному вопросу. Я пытаюсь разыскать свою тетку, в девичестве Агнес Боумен, которая в зрелые годы вышла замуж за учителя из Виргинии по фамилии Гудвин…

— Тетя Агнес!

— Да, мэм.

— Ой, у нее было золотое сердце, благослови Господь ее душу. Она вышла замуж за папу после смерти матери, и, хотя я ни за что на свете не скажу про свою мать дурного слова, смею вас заверить, что годы, прожитые вместе с тетей Агнес, были лучшими в его жизни. И она ухаживала за ним до самой его смерти.

— Это она делать умела.

— К сожалению, сама тетя Агнес ненадолго его пережила. Вы служили в морской пехоте?

— Да, мэм.