47-й самурай

— Ты уверен? — спросил Сёгун у Кондо.

— Не совсем. Но я уверен, что он ничего не отдал в набор, поскольку мы не обнаружили корректур. Уверен, что он не предпринял никаких попыток связаться с полицией, потому что мы бы об этом узнали. Насколько мне известно, он успел поговорить лишь с немногими: с художником-татуировщиком и с несколькими, скажем так, «специалистами» по делам братства «Восемь-девять-три». Со всеми этими людьми встретились, побеседовали, посоветовали впредь не совершать подобных ошибок. Больше они нас не предадут. Что же касается Ямамото, я уверен, что у него не было ничего, кроме подозрений о том, что мы с вами заключили союз.

— Проклятье, меня это очень беспокоит. Особенно сейчас, когда все висит на волоске.

— Скорее всего, это просто совпадение. Кто-то что-то сказал, быть может, этот журналист что-то учуял. У него были связи в наших кругах, он знал, к кому обращаться с вопросами, и ему удалось приоткрыть дверь в наши дела. Увы, волосы у него были светлые, как у киноактрисы Шарлиз Терон; на него обратили внимание и предупредили нас. Мы с ним разобрались. Раз и навсегда. Что касается той информации, которую он мог получить, она погибла вместе с ним.

— Ты уверен?

— Господин, никаких «уверен» не может быть. Я уверен в той степени, в какой только это возможно. Я могу лишь высказывать вероятные предположения. Нам так и не удалось побеседовать по душам с этим Ямамото. Он сумел этого избежать, понимая, что разговор будет неприятным. Однако нет никаких свидетельств того, что он работал на кого-то, и нет никаких причин подозревать это. И ему еще не удалось собрать готовый продукт: мы тщательно обыскали дом, перед тем как его поджечь. Никаких записей, никаких заметок. У него не было ничего, кроме подозрений, и они умерли вместе с ним. Вот наиболее вероятное предположение.

— Но какова была вероятность того, что бомбардировщики Спрюэнса нагрянут на наших ребят как раз тогда, когда они стояли на палубах, заправляясь горючим?[27] Почему «даунтлесы» налетели именно в этот момент? Вероятность этого была неизмеримо мала, однако американцы свалились как снег на голову, и за пять минут мы потеряли три авианосца, триста лучших летчиков — и проиграли войну. Я очень часто думаю об этом моменте, Кондо-сан. Именно это мгновение. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Авианосцы развернулись по ветру, их палубы заполнены заправляющимися самолетами. За всю войну это было самое уязвимое мгновение для Японии, и именно в этот момент американцы нанесли удар.

— Американцы сжульничали. Они вскрыли наш шифр.

— Я ненавижу американцев. Они всегда жульничают. Они глупые и наглые, но это не имеет значения, потому что они жульничают.

— Господин, я не могу оградить вас от того предпочтения, которое Бог, похоже, оказывает американцам. Он делает невозможное возможным, и Мидуэй тому лучшее свидетельство. Я не могу оградить вас от этого, как никто не мог оградить Нагумо от «даунтлесов» Спрюэнса. Никто не сможет оградить вас от прихотей Будды, от воли Бога, от безразличия синто или от хаоса Вселенной. Зло высовывает свою отвратительную головку в самый неподходящий момент. Но мы сделали все мыслимое, чтобы обезопасить вас и добиться желаемых результатов. Мы не можем защитить вас только от невезения.

— Везение всегда на стороне американцев, — с горечью промолвил Сёгун. — И вот теперь они возомнили, что смогут отобрать у меня мое дело, что я беззащитен, что все мои самолеты заправляются горючим на палубе. Они жульничают, разбрасывая вокруг миллионы. Это несправедливо.

— Господин, этого не произойдет. Вы получите то, что принадлежит вам по праву.

— То же самое говорил Кусака, начальник штаба Нагумо, — мрачно буркнул Сёгун.

— Я все понимаю. Поэтому я отправил к полировщику своих лучших людей, и безопасность там абсолютная. Это те самые ребята, которые вместе со мной ходили в гости к Яно и его семье. Все они преданные, всем уже приходилось проливать кровь. В Японии да и во всем мире нет человека, который сможет силой войти к полировщику. Такому человеку придется иметь дело с шестерыми, и эти шестеро — лучшие. Их возглавляет Нии, а он с готовностью отдаст за меня жизнь. Он настоящий самурай. Вам нечего опасаться. И мне тоже.

Глава 30 МЕЧ, ДАЮЩИЙ ЖИЗНЬ

Это было следующим вечером, уже за полночь, в том же самом американском кафе на Роппонги.

Боб положил на столик свою находку — слегка обожженный конверт из плотной бумаги. Боб открыл его и один за другим разложил листы бумаги, покрытые столбцами иероглифов, выведенных рукой Ника.

— И тебя никто не видел? — спросила Сьюзен.