47 отголосков тьмы (Антология)

– Но куда исчезла сиделка? Должно быть страшно, холодок должен пробежать по жилам, только почему-то я улыбаюсь.

Лестница не скрипела, подъем наверх не украшали картины или семейные фотографии, стенка была окрашена скучной бежевой краской. Он постучался, услышал «войдите», произнесенное немощным старческим голосом.

Ко всем запахам в доме, в спальне, судя по богатому секретеру, когда-то кабинету, добавился запах лекарств, и рыбой тут пахло сильнее. Хозяин лежал на огромной кровати, занавешенной белым тюлем, через ткань едва было можно увидеть его изнеможенное, прорезанное глубокими морщинами лицо и глупый ночной колпак на голове.

– Здравствуйте, сэр, я…

– Да, да, я знаю, кто вы.

Хозяин перебил вошедшего и разразился глухим кашлем.

– Присаживайтесь… пожалуйста, на стул, что подле секретера, я имею желание видеть, с кем разговариваю.

Молодой юрист бодрым шагом, не подавая вида стеснения болезнью хозяина, прошел через всю комнату к секретеру и сел на винтовой стул из-под пианино.

– Кто додумался поставить его сюда, как можно за таким работать? – про себя продумал он.

– Я пригласил вас подвести часы.

– Простите?

– Вы не знаете, что такое часы?

– Достопочтенный сэр, вы, должно быть, шутите.

– Не надо, вы еще молоды, вы мало что понимаете.

– Я юрист, а не часовщик, я отучился шесть лет…

Старик снова перебил его.

– Вам наверняка сказали мне не перечить, сказали не грубить мне.

– Но…

– Вам же сказали не грубить мне?

Голос старика сорвался, и он снова глухо закашлял.

– Простите, сэр.

Он хотело было спорить, но успокоился – ему и до этого доводилось выполнять унизительные поручения, он даже выносил кошачьи лотки. Шесть лет обучения…

– Шесть, – это слово он произнес вслух.

– Вы что-то сказали? – произнес закашлявшийся старик.

– Нет, сэр, где часы?

– В крайне правом ящике секретера, наверху.

Старик протянул руку с вытянутым указательным пальцем. Ссохшийся, костлявый палец проник сквозь занавешивавший кровать тюль и указал на верхнюю полку секретера.

– Они там, кхе-кхе-кхе, – глухой кашель старика.

Он держал в руках карманные часы, изящные, выполненные из меди и серебра; крышку часов украшало чудовище с кожистыми крыльями за спиной, как будто человечьим телом и головой спрута, покрытой отвратительными щупальцами, закрывавшими ротовое отверстие. Заводное колесико было выполнено в виде когтистой лапы демона, сжимавшей надкушенное яблоко. Работа была настолько тонкой, что на яблоке был виден след от зубов.

– Заведите их… Ну же! – в голосе старика он услышал нотки детского нетерпения, наигранную ласковость.

Он сдвинул механизм, повернул заводное колесо.

Один оборот.

Краски померкли.

Два оборота.

Окружающий мир наполнился тишиной.

Третий оборот.

Пол под ним разверзся, и он рухнул в преисподнюю. Его падение едва задерживали руки чертей, торчащие из стен бесконечного тоннеля в бездну; стенки тоннеля пульсировали, когтистые руки хватали его, отрывая от одежды лоскуты ткани вместе с кожей, торчащие из стен волчьи головы на длинных жирафовых шеях откусывали от него куски плоти…

Тюль распахнулся, с кровати встал молодой человек в белой викторианской пижаме и глупом ночном колпаке, венчавшем голову.

Он подошел к сухому, как мумия, телу старика, застывшему в позе мыслителя на стуле для игры на пианино.

Молодой человек улыбнулся и одним щелчком костлявого указательного пальца разбил череп трупа на множество осколков, посыпавшихся на пол.

Очень злой гей

Я стоял посреди своей кухни – у меня маленькая квартира, одна комната, совмещенный туалет с ванной и совсем крошечная кухня – посреди нее я и застрял с пистолетом в руке. Мне было интересно разглядывать его, было интересно лизнуть краешек ствола, почувствовать кислый привкус оружейной стали на языке.

Я смотрел в ствол то одним глазом, то другим, крутил оружие в руках, не опасаясь уронить его. Это был не самый лучший месяц в моей жизни. Отца упекли в тюрьму. Кто бы мог подумать – попытка изнасилования малолетней девочки. Я с пунцовым лицом ходил на судебные разбирательства. Прятал от отца взгляд, дабы не увидеть, как сильно похожи наши лица.

Процесс шел быстро, адвокат, забравши деньги, сделал нам ручкой, родители потерпевшей от денег отказывались, но, когда взяли, последовали примеру нашего адвоката – сделали ручкой. Оставив меня не только без средств к существованию, но и без возможности спасти единственного родителя.

На работе… на моей бывшей работе прознали, что я гей: системный администратор решил провести внеплановый осмотр наших компьютеров, вуаля – вскрылась моя переписка на тематических форумах, распространившись, впрочем, не только за пределы кабинета начальника, но и за пределы нашего офиса. И стала предметом насмешек надо мной, главной темой послеобеденных разговоров, шуток наших клиентов.