47 отголосков тьмы (Антология)

Мой долг перед Понтусом рос в геометрической прогрессии, но меня это не беспокоило. По меркам этой части Канады я был состоятельным человеком. Может быть, мои деньги и пахли кровью, как не уставала мне повторять Дениз, но они позволяли мне жить, как я хотел. Как бы ни называли на американском континенте подобных мне, мы во многом были правы. Чаще всего нас называли террористами, но мы считали себя экзистенциалистами – знающими науку выживать. Представьте себе наполовину пуэрториканца наполовину француза в нью-йоркском латинском гетто… Вы скажете, латинский квартал? Нет! Для меня это было гетто! Местные подростковые банды меня не принимали, они считали меня чужим из-за того, что я приехал из Франции. Мне часто приходилось драться в школе, используя любые подручные средства, чтобы склонить преимущество на свою сторону. Надо мной издевались, ведь мой отец был танцором в дешевом клубе с «крейзи меню»[29], а мать трудилась в прачечной и за небольшую прибавку к зарплате делала минет хозяину по любому его требованию. Эти интимные подробности из жизни моей семьи я узнал довольно рано – помогли старшеклассники. Я даже не стал пытаться заткнуть их грязные рты – я не сомневался в их правоте. Стоит ли говорить, что мои родители так и не получили грин-карт? Ее получил я, потратив кучу денег на взятку.

Первую зарплату я получил, разгружая короба с рыбой. Я быстро понял, что эти копейки меня не удовлетворят. Я даже не называл такие подачки деньгами. А вот первые деньги я заработал, когда мы с другом похитили заносчивую дочку хозяина рыбных магазинов, куда мои наниматели привозили товар. Мы спрятали ее в подвале доходного дома, которым владел вечно потный еврей Бахман. Там мы с Чико и снимали крохотную каморку. Чико был мексиканцем-нелегалом, он пек лепешки в местной тошниловке, которую лестно называли «мексиканским кафе». Бахман догадывался о том, чем мы занимаемся, но боялся что-либо сказать, считая нас членами банды. Он никогда ни во что не вмешивался, боясь потерять право спокойно жить в латинском квартале. Его все считали отличным хозяйственником и управляющим, поэтому закрывали глаза на его происхождение.

Дочку богатея звали Кендис, словно какую-то pindonga[30]. Первое время она орала на нас, ругая на чем свет стоит, потом поняла, что мы не шутники с балагана, и начала рыдать. Пока ее папаша собирал выкуп, она провела с нами довольно много времени. Мы никогда при ней не снимали полицейских масок и не называли настоящих имен. Под конец нашего совместного времяпровождения она стала совсем безвольной. Привело это все к тому, что Чико трахнул эту perras[31] под Hasta Siempre Comandante Che Guevara в исполнении Карлоса Пуэблы. Поговаривали, что потом она даже делала аборт. Мы хорошо нажились на ней, это помогло нам поверить в себя. Потом были другие похищения, кражи и даже одно ограбление банка. За это время мы не убили ни одного человека, и, возможно, поэтому Бог берег нас от провала. Кончилась моя штатовская одиссея тем, что на петушиных боях в гетто Чико схватился с каким-то especulador[32] на ножах и проиграл в первый и последний раз. Погоревав, я решил перебраться в более спокойную и медленную Канаду. А именно, памятуя о моих французских корнях, в Квебек. Там я приобрел небольшой магазинный бизнес. По иронии судьбы я стал торговать рыбой. Свои темные делишки я не бросил – я стал так называемым «подглядывающим». Услышу что-то то тут, то там, приду подсмотрю, сфотографирую, а потом выжму грешника до последнего цента. Свою деятельность я на время прервал, когда встретил Дениз. Маленькая, изящная, утонченная франко-канадка так глубоко проникла в мое прожженное сердце, что я решил вести честную жизнь. Но привычка взяла свое, и я продолжил – доил людей и складировал нечестные доходы у Феликса, которого волею случая занесло в Квебек. Нас было двое пуэрториканцев на многие мили вокруг, и мы инстинктивно держались друг за друга. Этому не помешал даже тот факт, что через некоторое время Дениз ушла от меня и стала спать с Феликсом. Я все понимал – Феликс работал на интернет-бирже и никогда не лез ни во что противозаконное. Она считала, что он не знал о моих делишках, и была не так уж и далека от истины. В то время я впервые попробовал зелье, которое вывела Лиса Далматова. С тех пор я превратился в гончую, идущую по следу вожделенного растения. Каждый раз во время курительных галлюцинаций, играя с хищником, который следил за мной откуда-то из глубины, я точно узнавал, где найти следующую порцию. Мои аппетиты росли, и в конце концов мой астральный нюх привел меня к самой Лисе. И вот я здесь – в притоне Большого Понтуса, жду Феликса, чтобы продолжить погоню, ведущую меня в никуда.

* * *

Феликс появился, когда я почти совсем оправился. Я сидел и пил пиво недалеко от выхода и сразу увидел вошедшего друга.

– Hola! El amigo![33] – Феликс весь сиял. Видимо, дорога сюда из Квебека далась ему легко.