47 отголосков тьмы (Антология)

В притоне Понтуса я наконец встретился с хищником. Сначала я почувствовал его дыхание, пьянящий запах свежего мяса и крови. Он дышал мне в лицо, а мне казалось, что вот-вот меня не станет. Казалось, он щелкнет клыками – и мое лицо превратится в кровавое месиво, но этот момент все никак не наступал. Мы стояли лицом к лицу, ожидание искрило – оно было прекрасно. Каждая клетка моего тела приятно вибрировала, меня тянуло к нему. Кожа словно отслоилась от живота, груди, лица – она тянулась к нему. Вот, вот, еще, еще, чуть-чуть… И вот мы закружились в бешеном танце. Меня не пугали преграды, мы порхали, разрушая, круша, уродуя. Это был танец-борьба, танец-огонь. Он клацал челюстями совсем рядом с моей шеей, но я плотно вцепился ему в глотку, я боролся, пока мышцы мои не ослабли, а ребра не были отбиты о стены. Тогда я выпустил его глотку, моя рука сползла, вымокшая от пота. В лицо ударило обжигающее дыхание, и я ослеп, а потом и отключился.

Сознание вернулось, а зрение оказалось непотерянным. Я сидел, прислонившись к шкафу. Вокруг царил полнейший бедлам: разломанные вещи, окровавленные тряпки, разбитая посуда, но это не шло ни в какое сравнение с Лив-Грет, распластавшейся на темно красной кровати. Она была абсолютно голой, ноги и руки раскинуты в разные стороны, голова неестественно повернута, язык вывалился наружу. Я поднялся, опираясь на постель, она хлюпала под моей рукой. На мне тоже не было одежды, кровь была по всему телу, лобковые волосы можно было выжимать. Что же это было? Неужели хищник вырвался наружу?! Я перевернул Лив-Грет и отскочил к шкафу – ее живот был разорван, синие кишки разбросаны по кровати. Я закрыл рот рукой, но тут же отвел ее, почувствовав вкус крови на ней. Что он наделал?! Шаг в сторону – и нога попала на кучку использованных презервативов. Реальность все дальше отходила от меня. Что здесь было?! Не было времени размышлять. Положение вещей, правила, понятия – все было нарушено. Мне нужно было убираться подальше, и, черт возьми, я знал куда!

После скрытной вылазки в душ я вернулся в комнату и аккуратно, стараясь не запачкаться, оделся, взял рюкзак, любезно не разграбленный Понтусом, и вышел в коридор. По лестнице я спускался не спеша, чтобы не вызвать подозрений. На Большого Понтуса я наткнулся только у самого выхода.

– Погуляли вы там с моей племянницей, как я слышал, – Понтус противно заржал. – Укатал девку?

– Еще как укатал, – я оскалился в ответ. – Спит. Приду – разбужу!

– Ну-ну, – он продолжал ржать, обнажая гнилые зубы.

* * *

Мы сидели на проваленном полу друг напротив друга, из разбитых губ Лисы сочилась кровь. Я почти застал ее врасплох в охотничьем домике. Она пыталась сыграть в свою любимую кавказскую рулетку, но я выхватил у нее револьвер и им же разбил ей лицо.

– Вот ты и добился чего хотел, amigo! – она смотрела, как я пересчитывал пакетики с высушенной травой. – Здесь запас на год, который ты вряд ли протянешь. Твое внутреннее зло поглотит тебя, как поглотило всех моих коллег, пытавшихся с ним играть. Этот гибрид растений нес только смерть, но правительство все равно сохранило плантацию в Беркли. Они даже не гонятся за мной – у них есть все.

– Зачем же ты бежишь? – я положил пакетики в рюкзак. Нужно будет купить прочный мешочек.

– Я не бегу от коллег, я бегу от таких, как ты. Тех, что, словно вампиры по линии крови, ищут все большие дозы этого курева.

– Так выбросила бы его!

– Тебе не понять.

– Ты сама зависишь от него, la vil falsa[37].

– Не так, как ты, я просто стараюсь выжить, чтобы вернуться в свою страну и со всем покончить. Я не даю злу выйти наружу!

– Это не зло, это скорее нежданное счастье, как выпустить джинна из бутылки.

– Скорее из шкатулки. Ну да пусть будет, как удобно тебе… бутылки… Пандоры. Кем ты был до встречи со злом?

– Хищником!

– Пусть хищником. Сомневаюсь, что ты был объектом для подражания, но был ли ты таким ублюдком, как сейчас?

– Ti simplemente la tonta[38], – я начал раскуривать наспех свернутую сигарету. – Жаль, тебе не суждено ничего понять, – затянулся полной грудью.

Лиса покачала головой, а затем закрыла лицо руками.

* * *

Сознание реальности ворвалось в мою жизнь. На этот раз все было по-другому. Я не испытал страха, увидев размозженную голову Далматовой, ее язык, высунутый через горло и болтающийся на груди. Она больше не волновала меня. Теперь все было в моих руках, точнее, в рюкзаке. Мне предстоял длинный и интересный путь рука об руку с хищником, и я всерьез подумывал о том, чтобы заглянуть в веселенькую таверну Большого Понтуса.

Конвой новой Спарты