47 ронинов

Головы поневоле поворачивались ей вслед, когда она с гордо выпрямленной спиной, изящно, словно плывя над ступеньками, поднималась по лестнице в личные покои господина. Одежда женщины была из самых изысканных тканей, богато отделанных и украшенных искусным узором, напоминавшим о лесной чаще в летний полдень: золотистая зелень травы под солнцем, бархатный мох камней у ручья и синева небес сквозь листву свисающих ветвей.

Даже когда Мидзуки, не проронив ни слова, скользила между слугами, будто не замечая их, одно ее присутствие внушало им мир и покой. Окружавшие ее переливы красок и ароматов напоминали, что однажды даже в эти унылые горы придет весна – нужно просто еще немного подождать.

Околдованным казался и их господин – и он-то изменился больше всех. Когда Мидзуки была рядом, его угрюмую суровость снимало как рукой, и слуги могли отдохнуть от постоянных вспышек гнева и недовольства.

Преобразившаяся лисица открыла дверь в личные покои Киры – мягко, но уверенно, без униженных поклонов, обязательных для женщины перед мужчиной и для самураев, служивших в замке, перед их даймё.

Странные глаза кицунэ – один глубокого карминового оттенка осенней листвы, другой льдисто-голубой, как зимнее небо, – обежали тускло освещенную комнату, отыскивая господина, которому Мидзуки служила вернее любого из вассалов и исключительно по собственной воле.

Кира лежал, вытянувшись на татами, под меховым плащом. Кицунэ по-лисьи бесшумно подошла и встала сбоку, всматриваясь в лицо спящего. Сейчас оно выглядело спокойным, как у ребенка, но в любое другое время живые угольки темно-карих глаз пылали потаенным огнем честолюбия. Кира был самым красивым из земных мужчин, которых ей приходилось встречать, – блестящие волосы цвета воронова крыла, безупречные черты… Нежный и внимательный любовник, он только с ней наедине мог забыть о снедавшей его душу почти животной жажде власти. Мидзуки и сама не знала, какое из этих качеств – а может быть, их редкое сочетание? – поймали ее сердце в тенета страсти. Она даже не сразу поняла, что происходит, – так неожиданно все случилось, да и нечасто с ней это бывало.

Сам он попал под ее чары, едва увидев, – чего она и добивалась, даже не сомневаясь в успехе. Однако, к своему величайшему изумлению – но отнюдь не беспокойству, – Мидзуки вскоре поняла, что заклятье получилось обоюдоострым. Она еще подумала, что, возможно, Кира сам был кицунэ в прошлом своем воплощении.

В конце концов, это, как и судьбы всего сущего на земле и даже в мире горнем, предопределено изменчивым течением ки. Ни повлиять на него, ни хотя бы предвидеть его повороты нельзя – даже ей, со всеми ее магическими способностями.

Вздохнув и вновь вернувшись взглядом к лицу Киры, она уже собиралась опуститься рядом и разбудить его поцелуями, когда глаза мужчины вдруг открылись. Он и не спал – поняла она. Только ему, единственному из людей, удавалось провести ее.

– Так, значит, Асано жив?

Мидзуки не двинулась с места и не опустила глаз, но ее молчание было красноречивее слов.

Опершись на локоть, Кира склонился к лежавшей рядом на полу изящно выполненной карте Японии.

– Сталь из Нагато позволяет ковать превосходное оружие, – его пальцы скользили по областям, о которых он говорил, – золото Идзу купит верность союзников… Но чтобы прокормить армию, нужны плодородные земли Ако. – Он ткнул в изображение провинции с таким ожесточением, словно хотел раздавить ее даймё одним этим движением. – Ако – ключ ко всей Японии. Овладей им человек, способный смотреть вдаль, и он сам станет сёгуном.

Откинув плащ, Кира встал. В его взгляде, направленном на Мидзуки, читалось скорее разочарование, чем недовольство. Не в силах отвести глаз, та и не пыталась протестовать, тем более – бросить ему в лицо обвинение в неблагодарности. А ведь магии сложнее кицунэ еще не приходилось творить. Лишь объединенная мощь земных и небесных сил позволила ей наложить порчу на кирина, одновременно внушив ему, что его мучитель – князь Асано, и потом волшебством выманить из сокровенных горных долин в земли Ако, где безумное чудовище учинило страшный хаос. Асано, как и предвидела Мидзуки, сам бросился преследовать его. Он должен был погибнуть…

– Мой господин, – проговорила она, – я сделала все, что в моих силах.

Ей вдруг вспомнился простолюдин, который одним ударом поразил кирина, хотя даже лучшим самураям Ако это оказалось не по плечу… который, взглянув ей в глаза, вдруг проник сквозь лисью личину и ясно увидел ее истинную сущность. Мидзуки не сомневалась: перед ней обычный смертный, даже не священник. И все же…

– Ты подвела меня, – произнес Кира, скорее смиряясь с произошедшим, чем гневаясь. Его рука мягко коснулась лица женщины, однако в этом прикосновении не было ни тепла, ни прощения.

Шагнув мимо нее к окну, он сдвинул створку в сторону. Морозный ветер мгновенно ворвался в комнату, но Кира, не обращая внимания, стоял и смотрел на свои бесплодные владения. Руки он бессознательно сцепил позади, словно узник.