47 ронинов

– Мои предки ценой своей жизни помогли роду сёгунов обрести власть – и вот что получили взамен, – проговорил он с привычной горечью. – Предки Асано только отдавали приказы, сидя на походных стульях, и им досталось Ако! Теперь сёгун удостаивает его визитом, а я нахожусь среди сопровождающих!

Кулаки Киры сжались.

– Ако должно стать моим!

Решимость преодолела хандру, и руки господина, будто разорвав невидимые кандалы, легли перед ним на брус рамы. Глаза, смотревшие на обдуваемые всеми ветрами бесплодные камни, сделались неумолимо-холодными, как снег на вершинах гор.

Мидзуки пересекла комнату и обняла любовника, приникнув к нему теплым телом. Сам он казался таким холодным, словно вид собственных безжизненных владений заморозил его насмерть. Ее сердце наполнилось жалостью, и она обняла Киру еще крепче, стараясь отогреть в нем надежду и любовь.

– Что мне сделать, чтобы рассеять тревоги господина?

Он резко обернулся и высвободился из объятий, не принимая ни утешений, ни ласк.

– То, что я тебе скажу. Мне нужно получить Ако.

Под его жестким немигающим взглядом она опустила глаза. Бросить вызов собственной судьбе, всеми силами стараться изменить ее – кто еще, кроме человека, может быть столь наивен и столь самонадеян?

И вместе с тем именно люди, слепые к течению ки, единственные из всех живых существ могли совершать поступки настолько противоречащие ему – и потому способны были противостоять всемогущему року. Как этот простолюдин сегодня, что в одиночку убил кирина: для человека он обладал поразительной властью над мировой энергией. Какая насмешка заключена в непостижимой воле богов – наградить подобным даром столь жалкое создание…

Но именно этот талант в сочетании с решимостью переломить судьбу и изменить свое будущее сделал Киру тем, кто он есть, – а также единственным земным мужчиной, которого смогла полюбить Мидзуки. Полюбив же, она с радостью отдала в его распоряжение все свое могущество.

– Тебе не взять Ако силой. Асано и его советники умны и осмотрительны, их люди безраздельно преданы и отважны в бою… – Она заколебалась. – Однако ты можешь сломить их дух.

Протянув руку, она нежно коснулась лица Киры, и на сей раз он не отстранился, а, прижавшись щекой к теплой впадине ладони, жадно ждал ответа.

– Через три дня Ако будет в центре общего внимания, – негромко проговорила кицунэ. – Если мой господин пожелает, день торжества Асано станет днем его падения.

– Как? – Кира напряженно выпрямился, подняв голову.

Мидзуки небрежно пожала плечами, перекинув распущенные волосы вперед. Уверенность вернулась к ней.

– У каждого есть свое слабое место, – промурлыкала она, избегая надолго встречаться с любовником взглядом. – Для Асано это дочь. Он умрет за нее.

Кира улыбнулся и привлек женщину к себе, заключив в объятья. Его поцелуй был наполнен страстью, которой она так долго ждала…

Охотники возвращались в замок воодушевленные. Нефритовая зелень рисовых полей, устилающих долины и взбирающихся террасами вверх по холмам, и сапфировая лента реки, в которой отражалось пронзительно-голубое небо, были великолепны, как никогда. Повсюду стояли сакуры в цвету – где усеянные простыми пятилепестковыми белыми цветами, где словно окутанные слоистыми ярко-коралловыми облаками, рубиново просвечивающими в солнечных лучах. Сама земля Ако приветствовала победителей чудовища, угрожавшего ей и живущим на ней людям.

Мика взглянула поверх голов одетых в черное приглашенных советников, которые вот уже который день не давали ей покоя, и заметила по ту сторону ристалища, разбитого для главного события торжеств – поединка, – Тикару, сына Оиси. Юный самурай с не подобающей его званию поспешностью ворвался в нижний двор замка, где шли последние приготовления к визиту сёгуна, и покрутил головой, отыскивая кого-то – наверняка ее саму.

Находясь в обществе до мелочей приверженных этикету господ, Мика подавила порыв окликнуть юношу или хотя бы помахать ему рукой. В ней все еще жила пылкая девчонка, и присутствие молодого Тикары – так похожего на своего отца, когда тот был свежеиспеченным самураем и гордился статусом помощника каро, – всегда пробуждало в Мике прежние порывы. Но теперь, взрослая, ради отца – и собственной репутации – она не могла позволить себе и тени невнимания к словам самых умудренных в вопросах церемониала советчиков из Эдо, каких только удалось нанять.

Спрятав неуместную улыбку, Мика изящно поправила рукав, чтобы был виден мон клана Асано – скрещенные ястребиные перья. Тикара вскоре заметил его, и по просиявшему лицу юноши она поняла, что новости хорошие и потому могут немного подождать.

От внимания некоторых советников тоже не ускользнула словно бы нечаянная демонстрация эмблемы клана Асано. Эмблема символизировала славную историю рода и восходила к тем временам, много поколений назад, когда ястребиное перо получал самурай, заслуживший свое звание на поле боя, или одержавший победу полководец.

Мика вернулась к плану размещения хозяев и почетных гостей за столом. Советники ждали ее решения.