48 минут, чтобы забыть. Книга 2

Я несся через железные пути к дому Арта, перепрыгивая ящики с мусором, выкинутые с рыболовных судов. На улице было тепло и по-весеннему солнечно. В воздухе пахло солью и рыбой. Запах пока не очень сильный, с ног не сшибет, летом станет гораздо хуже, но даже рыбная вонь не могла испортить моего настроения, ведь я до сих пор не мог поверить, что, наконец, смоюсь из этого места. Подальше от отца. Да еще и вместе с Джессом.

Я уже давно существовал сам по себе, решая идти в школу или прогулять, учить уроки или забить. Крутился, падал, барахтался, пытаясь разобраться с тем, как устроена эта жизнь, в то время как никого не было рядом. Теперь же отец оставался совсем один. И мне не было жаль. «Я не буду скучать», — произнес я, в последний раз взглянув на рассыпавшийся внизу городишко. Пожалуй, я выбрал верные слова для прощания.

* * *

— Затащили меня в казарму, предатели французские. Один хрен, та же тюрьма! — орал Арт, отбиваясь от пытающейся побрить его женщины. Я же сидел смирно, наблюдая как мои остриженные волосы падали на пол, смешиваясь с его светлыми, словно перья на снегу.

Я его не обманывал. Честно.

Просто рассказал не все.

Арт давно гулял по самому краю бездны, и когда среди его фразочек начали проскальзывать «да это всего лишь косяк, от него даже толком не вставит», я понял, что если мы не уберёмся из этого проклятого места, то когда-нибудь он точно сорвется на дно.

Мне надоело бесконечно висеть на волоске, при этом изображая, что такая жизнь по мне. Арт просто не знал другой. Может, поэтому мнимая свобода казалась ему столь пьянящей. И в этом была вся проблема.

— Говорил же папаша: «Не верь тем, кто лягушек жрет!» — ругался он.

— Ты уже восемьсот раз это повторил, — сдул я очередную остриженную прядь, упавшую на лицо.

— И еще столько же скажу, сукин ты сын! — не затыкался Арт. — Можешь на меня больше не рассчитывать, понял? С этого дня я даже разговаривать с тобой не собираюсь.

— Хорошо, — ухмыльнулся я, зная, что его хватит от силы минут на двадцать пять.

На старых деревянных табуретках перед нами уже был сложен стопкой набор вещей. Три пары носков, двое трусов, высокие кожаные ботинки, спортивная форма, состоящая из футболки и шорт, и два комплекта камуфляжной формы.

Одежду, которую привезли с собой некоторые из ребят, у них забрали. У нас же с Артом ничего не было.

— Забирайте вещи и в казарму! — басом приказал старшина, жуткого вида мужик в идеально выглаженной форме, но с огромными залысинами. Мы тут же подскочили и, минуя каменную лестницу, следом за ним вышли к длинному коридору, где располагались казармы. В широкой комнате рядами стояли двухэтажные металлические кровати с серыми голыми матрасами. Кое-где части каркаса поржавели.

— Лавант и Кавано, самая крайняя ваша! — указал старшина рукой.

— Верхняя моя! — выкрикнул Арт, проскочил мимо меня и, закинув свой мешок с вещами наверх, запрыгнул на свою постель, свесив ноги. Я решил в качестве извинения на этот раз уступить, поэтому бросил свой рюкзак снизу.

Дни потекли за днями. На дворе разгорелось лето, и так как занятия в школе еще не начались, все время занимало обучение военным азам. Взять хотя бы перекличку. Вроде все как обычно. Но только спустя время мы поняли, что в Эдмундсе не бывает «как обычно».

Старший по отряду брал список, выкрикивал фамилию, все, что было нужно — сделать шаг вперёд. И все бы ничего, но стоило кому-то отвлечься, почесаться или просто пошевелиться, совершив хоть одно неосторожное движение, и все начиналось сначала. В первый раз нам пришлось начать заново четырежды. И это еще хорошо, что в отряде на тот момент числилось только восемнадцать человек.

— Не верю, что умудрился затащить себя в эту задницу. На кой-черт эта армия мне нужна, а, Ник? — плевался Арт, стаскивая с ног грязные носки и с силой швыряя их под кровать. Он единственный не собирался изменять своим привычкам разбрасывать вещи где попало, словно помечая территорию.

Честно говоря, и мне это уже было очевидно, но признаваться не хотелось. Изо дня в день мы бегали, шагали по тонкому бревну на высоте человеческого роста, ползали по земле, спиной задевая колючую проволоку, карабкались на стены, а затем снова бегали, и при этом нас все время смешивали с грязью. Возможно, те, кто сюда попал, и есть грязь, ведь мы все понимали, что Гарвард и Оксфорд никому не светит. Но, несмотря на это, каждый старался как мог избавиться от прилипшего к нему, как репей, клейма никчемности. Эдмундс же этому явно не способствовал.

Но ведь что-то же Джесс здесь нашел? Только что именно, мне было совершенно не понятно.

* * *

Я проснулся от того, что кто-то усердно тряс меня за плечо. Потирая руками глаза, я с трудом разлепил их и увидел склонившегося надо мной брата.

— Вставай, пошли, — произнес он и, не добавив ни слова, вышел из комнаты.

Я сел, опустив голые ноги на ледяной пол, и, поежившись, огляделся по сторонам. Все еще спали.

Быстро одевшись, я вышел следом за ним в коридор.

— Сколько времени? — зевая, спросил я, едва успевая за его широкими шагами.

— Пять, — ответил брат, не поворачиваясь в мою сторону.